Пушкин, Баратынский, Лермонтов, Гоголь, Некрасов, Толстой - вот основные имена и предтечи ахматовской поэзии, которая вообще всегда и с самого начала была пристально внимательна к великому наследию человеческой культуры. Дальнейшие исследования творчества Ахматовой несомненно обнаружат удивительную близость ее к самым неожиданным поэтическим материкам, островам и давно высохшим руслам, подчас удаленным от нас на огромные географические и временные пространства.

Но если вернуться к ее лирике самых последних лет, к стихам, создававшимся на берегу Финского залива, в Комарове, которое она очень любила за высоту сосен и живительную громаду морского воздуха, то в ней, в лирике последних лет, чувствуется заметное усиление интереса к конкретности, к точно схваченной и выверенной материальной детали, характеризующей современный быт или историческую обстановку. Вот, например, Царское Село 1900-х годов:

    * Здесь не древние клады,
    * А дощатый забор,
    * Интендантские склады
    * И извозчичий двор.
    * Шепелявя неловко
    * И с грехом пополам,
    * Молодая чертовка
    * Там гадает гостям.
    * Там солдатская шутка
    * Льется, желчь не тая…
    * Полосатая будка


 




    * И махорки струя.
    * Драли песнями глотку
    * И клялись попадьей,
    * Пили допоздна водку,
    * Заедали кутьей…
    * Царскосельская ода

Стихов такой образности прежде у Ахматовой никогда не было!? Нетрудно заметить, что самый характер детали, сугубо реалистической, даже с оттенком натурализма, в этом стихотворении иной. Будучи по-ахматовски выпуклой и точной, деталь выступает здесь как бы в своем прямом, непосредственном, то есть чисто изобразительном, назначении, а не в роли некоего буйка, обозначающего глубину психологического подтекста.

. Эта новизна в почерке поздней Ахматовой связана не с чем иным, как с историзмом мышления и письма. Длительная работа над «Поэмой без героя», постоянно требовавшая от поэтессы воссоздания конкретного образа Бремени, точной и выверенной исторической живописи, постепенно не могла не сказаться и на собственной лирике. Лирическая манера Ахматовой, оставаясь в основном прежней, приобрела в последние годы и некоторые новые особенности. Будучи, как и прежде, лапидарной, эпиграмматической и сжатой, ее лирика все чаще начала пользоваться элементами повествовательное. Как никогда раньше, Ахматова стала необычно щедра на детали, штрихи, подробности, взятые из разных сфер жизни в том числе и из тех, что почитаются «низкими», как бы непоэтическими. Недаром в одном из стихотворений, посвященных «тайнам ремесла», она пишет:

    * Налево беру и направо,
    * И даже без чувства вины…
    * Поэт

Разумеется, обилие штрихов и подробностей, столь стремительно и широко вошедших в ее поздние стихи, не означает отсутствия строгого выбора и отбора. Ахматова была слишком взыскательным мастером, чтобы дать  себя увлечь жизненному потоку. При всей любви к красочному, звучащему и двигающемуся миру она как художник предпочитала властвовать над ним, но не покоряться.