Недавно я прочла роман Андрея Белого “Петербург”. Меня привлекло в нем уже одно название. Петербург - город, не имевший аналогов среди городов России, возникший в тысяча семьсот третьем году практически из ничего, выросший на болоте единоличной волей Петра I, город, о котором Мицкевич писал, что “...Петербург построил сатана”. Уже у Пушкина образ этого города приобретает мистический оттенок, величественный город дворцов из вступления “Медного всадника” противопоставлен городу, в котором сходят с ума, из второй части поэмы. Тема сумасшествия в связи с Петербургом переходит к Гоголю: именно в этом городе происходит действие “Записок сумасшедшего”. У Гоголя Петербург еще более нереален, например, в таких повестях, как “Невский проспект”, “Шинель” и особенно “Нос”. Петербург Достоевского - город трущоб и квартир, похожих на гроб, город “Записок из подполья” и “Преступления и наказания”. Что же касается Толстого, то Петербург и в “Войне и мире”, и в “Анне Карениной” противопоставлен Москве как город официальный и светский - городу более “домашнему”. Итак, тема Петербурга в русской литературе к концу девятнадцатого века уже вполне сложилась.

Почему-то у людей, побывавших в нем, Петербург вызывает либо сразу резкое неприятие, либо любовь на всю жизнь. Наверное, мне пришлось с первого взгляда полюбить этот город, тем более что он совершенно не показался мне искусственным и театральным. Невский проспект, набережные, стрелка Васильевского острова, Дворцовая площадь, улица Росси, улочки Петроградской стороны - все это, как сказал бы Пастернак, “легло в мою жизнь”, хотя я лично не сравниваю Петербург с Москвой, для меня это слишком разные города.

Образ Петербурга в романе Андрея Белого отражает суть России: слияние двух начал - Востока и Запада; отсюда и появление предкатуранца в главе “Страшный суд”, и монгольское (туранское) происхождение отца и сына Аблеуховых, и увлечение Японией Софьи Петровны Ликушиной. Кроме того, Петербург схвачен Белым в предреволюционный момент, и из этого вытекает употребление в качестве главной сюжетной пружины “сардинницы ужасного содержания” - бомбы.

Сам сюжет “Петербурга” разбивается как бы на три линии. Во-первых, это линия любовная, кульминацией ее оказывается уход Софьи Петровны на маскарад, а развязкой - попытка самоубийства Сергея Сергеевича Ликушина. Во-вторых, это сюжетная линия, которую можно условно назвать “политической”, линия Александра Ивановича Дудкина и Липпанченки. Кульминация этой сюжетной линии - сцена сумасшествия Дудкина в главе “Петербург”, а развязка - убийство Липпанченки. Наконец, третье и главное направление сюжета романа - это линия семьи Аблеуховых. Все три линии связаны с гибелью чего-то устоявшегося и твердого, и во всех них действует одна общая сюжетная пружина-бомба, с появления которой они начинаются. Кончаются же они смертью или коренным переломом в жизни человека, тесно связанного с образом Петербурга. “Кипарисовый” Ликушин (близкий “официальному” облику города) после попытки повеситься превращается в “идиота”. Аполлон Аполлонович Аблеухов (тоже одно из воплощений “чиновничьего” Петербурга) после взрыва бомбы становится “ребенком”. Кстати, именно эта сюжетная линия оказывается главной, потому что она тесно связана с апокалипсической темой, со страшным судом, происходящим в одноименной главе. Здесь сказывается также то, что “Петербург” - роман идеологический. Поворотный момент в идейном смысле - Аблеухов-младший осознает неправильность своей идеи отцеубийства- оказывается кульминацией главной сюжетной линии и, следовательно, всего романа. В развязке третьего направления фабулы сошедший с ума Дудкин прекращает жизнь Липпанченки, который тоже в какой-то степени является символом Петербурга. Дело в том, что желтый цвет, так настойчиво подчеркиваемый автором в облике Липпанченки, - это не только символ пошлости, но и цвет города, излюбленный цвет архитектуры классицизма. Действие каждой сюжетной линии развертывается в своем пространстве. Перспектива улиц Петербурга противопоставлена нарочито плоским интересам жилища Софьи Петровны, о которых Белый так и пишет: “Где тут быть перспективе?” Что же касается дома Аблеуховых, то он совершенно подобен городу, льдисто-гладкий и блестящий. Квартира же Александра Ивановича Дудкина напоминает о Петербурге Достоевского: во-первых, убогая комната, во-вторых, и это очень важно, нескончаемая лестница, “бесконечная вереница ступеней”, символ шаткости и неуверенности.



 





Главное же, что связывает все три сюжетных направления, - это мироощущение Апокалипсиса, ощущение, что Петербург “провалится”. Намеком на выход в бездну и служит взрыв “сардинницы ужасного содержания”. Тема сумасшествия также находит отражение в романе, недаром глава, в которой Дудкин сходит с ума, так и называется - “Петербург”, и лейтмотивом этого города становятся слова: “Я гублю без возврата”. Не один раз появляется на страницах романа и Медный гость - среднее между Медным всадником и Каменным гостем. Апокалипсическим моментом оказывается и рыже-красный Зимний дворец, тем более что в этот символизирующий смерть цвет он был окрашен незадолго до революции (изначально он был таким же, как и сейчас, - бело-голубым).

С цветовой символикой связан и мотив красного домино, оно кажется “эмблемой Россию губившего хаоса” даже Аполлону Аполлоновичу Аблеухову. Так как человек под красным домино - это Аблеухов-младший, то и будущая революция (“грядущий хаос”) - порождение Петербурга. Однако сам Петербург - “мозговая игра”, апофеоз идеи, и, следовательно, роман - история саморазрушения этой идеи.

Так же двойствен, как и сам Петербург, и главный герой, Николай Аполлонович Аблеухов, от этого и его несчастье в любви, и ошибка в идее. Вообще род Аблеуховых неразрывно связан с Петербургом: отсюда и герб с единорогом, рог которого ассоциируется со шпилем Адмиралтейства.

Что же касается стиля Белого, то он также совершенно уникален: это проза, слившаяся со стихами, торжественная, очень подходящая к апокалипсической теме произведения. Сложно синтаксически построенные фразы как бы льются в пространстве, и стихи прерываются, превращаясь в прозу, натыкаясь на невидимые нам стены “мозговой игры” - полумиражного Петербурга.