На разных этапах поэтического развития Блока это понятие «лирической величины» изменялось. В стихах «На поле  Куликовом» в гениальном озарении предстало единство субъективной воли и долга народного подвижничества.  Начиная свой творческий путь, молодой Блок, остро ощущая свою субъективность, порывался к несомненностям, пусть  и мистически понятым. В стихах «На поле Куликовом» субъективность становится моментом народной всеобщности. На ранних стадиях своего творческого самосознания Блока больше беспокоила проблема самоопределения. В стихах «На поле Куликовом» личный момент сохранился, и он придал всеобщности  искания неотразимую силу лирического волнения.  Замечательно само начало первого стихотворения:

    * Река раскинулась.
    * Течет, грустит лениво
    * И моет берега.
    * Над скудной глиной желтого обрыва
    * В степи грустят стога.

Неторопливость стиха, повторное упоминание грусти, стремление вдруг окинуть Русь взглядом, привычным к ее неяркой  красоте, стремительно прерывается запальчивостью строф, звучащих призывом и клятвой:

    * О, Русь моя! Жена моя!
    * До боли
    * Нам ясен долгий путь!
    * Наш путь - стрелой татарской древней воли
    * Пронзил нам грудь.
    * Наш путь - степной, наш путь
    * в тоске безбрежной,
    * В твоей тоске, о, Русь!
    * И даже мглы - ночной и зарубежной
    * Я не боюсь.

 Бросается в глаза, это неоднократно отмечалось в литературе о Блоке, что в стихах «На поле Куликовом» поэт обращается  к родине с личной интонацией. «О, Русь моя! Жена моя!» Так  мог сказать только Блок, для которого и в «Стихах о Прекрасной Даме» интимное чувство сливалось с космосом. И тут Русь  - «лирическая величина», немыслимая вне индивидуального существования поэта. Понятия «родины» и «жены» - слились.

    * Пусть ночь. Домчимся.
    * Озарим кострами  Степную даль.


 





    * В степном дыму блеснет святое знамя
    * И ханской сабли сталь…

Используя реальный эпизод исторической хроники, поэт придал ему обобщенный смысл. Мятежность, неуспокоенность, вера  в святость протеста зазвучали современной болью, злободневным отсутствием общественного долга художника: судьба народная стала выражением и личной доли поэта:

    * И вечный бой!
    * Покой нам только снится
    * Сквозь кровь и пыль…
    * Летит, летит степная кобылица
    * И мнет ковыль…
    * И нет конца! Мелькают версты, кручи…
    * Останови!  Идут, идут испуганные тучи,
    * Закат в крови!

Экспрессивная живопись призвана тут создать обобщенный  образ народной судьбы. Опять появляется излюбленный Блоком  поэтический образ мчащегося коня. Бег степной кобылицы, мчащейся над ковыльными степями, под алеющим кровью закатом, -  вечен, ибо вечен бранный путь народа, и только в сновидениях,  сквозь кровь и пыль, маячит недостижимый покой.  И стихотворение заканчивается скорбной строфой:

    * Закат в крови!
    * Из сердца кровь струится!
    * Плачь, сердце, плачь…
    * Покоя нет!
    * Степная кобылица
    * Несется вскачь!

Но это эпическая скорбь, полная преклонения перед величием происходящей драмы. Все стихотворение становится введением к эпосу народной борьбы за правое дело. «Из сердца  кровь струится!», ибо правое народное дело стало и личным подвигом поэта.