Пьеса-притча «Добрый человек из Сычуани» (1941) посвящена утверждению вечного и прирожденного качества человека - доброты. Брехт как гуманист утверждает, что для человека делать добро привлекательно и естественно. Главная героиня пьесы Шен Де словно излучает добро, и это излучение не вызывается никаким внешним импульсом, оно имманентно. Брехт-драматург наследует в этом гуманистическую традицию просветителей. Мы видим связь Брехта со сказочной традицией и народными легендами. Шеи Де напоминает Золушку, а боги, награждающие девушку за доброту,- нищенку из той же сказки. Но, традиционный материал Брехт осмысливает новаторски. «Добрый человек из Сычуани» - спор с безоблачным оптимизмом сказки о Золушке, это притча, созданная писателем социалистического реализма.


 



Брехт считает, что доброта далеко не всегда вознаграждается сказочным триумфом. В сказку и притчу драматург вводит социальные обстоятельства. Китай, изображенный в притче, лишен на первый взгляд достоверности, это просто «некоторое царство, некоторое государство». Но это государство - капиталистическое. И обстоятельства жизни Шен Де - это обстоятельства жизни дна буржуазного города. Брехт показывает, что на этом дне сказочные законы, вознаградившие Золушку, перестают действовать. Буржуазный климат губителен для лучших человеческих качеств, возникших задолго до капитализма; Брехт рассматривает буржуазную этику как глубокий  регресс. Столь же губительной  оказывается для  Шен Де  и любовь. Шен Де воплощает в пьесе идеальную норму поведения. Шой Да, наоборот, руководствуется только трезво понятыми собственными интересами. Шен Де согласна со многими рассуждениями и действиями Шой Да, она увидела, что только в облике Шой Да она может реально существовать. Необходимость защищать своего сына к мире ожесточившихся и подлых людей, равнодушных друг к другу, доказывает ей правоту Шой Да. Видя, как мальчик ищет еду в помойном ведре, она клянется, что обеспечит будущее сына даже в самой жестокой борьбе.

Два облика главной героини - это яркое сценическое «отчуждение», это наглядная демонстрация дуализма человеческой души. И это и осуждение дуализма, ибо борьба добра и зла в человеке является, по Брехту, лишь порождением «дурных времен», порождением классового мира. Драматург наглядно доказывает, что зло и принципе-инородное тело в человеке, что злой Шой Да - это всего лишь защитная маска, а не подлинное лицо героини. Шен Де никогда не становится на самом деле злой, не может вытравить в себе душевную чистоту и мягкость.

Содержание притчи подводит читателя не только к мысли о губительности атмосферы буржуазного мира. Эта мысль, по мнению Брехта, уже недостаточна для нового социалистического театра. Драматург заставляет думать о- путях преодоления зла. Боги и Шен Де склоняются в пьесе к компромиссу, они словно не могут преодолеть инерцию мышления своей среды. Любопытно, что боги, в сущности, рекомендуют Шен Де тот же рецепт, по которому действовал в «Трехгрошовом романе» Мэкхит, грабивший склады и сбывавший по дешевой пенс товары бедным владельцам лавочек, спасая их тем самым от голода. Но фабульный финал притчи не совпадает с комментарием, драматурга. Эпилог по-новому углубляет и освещает проблематику пьесы, доказывает глубокую действенность «эпического театра». Читатель и зритель оказываются гораздо более зоркими, чем боги и Шен Де, которая так и не поняла, почему же великая доброта мешает ей. Драматург словно подсказывает в финале решение: жить самоотверженно - хорошо, но недостаточно; главное для людей - жить разумно. А это значит - построить разумный мир, мир без эксплуатации, мир свободы.