Нобелевский лауреат Иосиф Бродский принадлежит миру и вместе с тем русской культуре, ведь его поэзия написана человеком определенной ментальности, воспитанной именно русской культурой. Вместе с тем его творчество отражает определенную эпоху, она универсальная в том смысле, что многие могли бы вместе с поэтом сказать: «Я входил вместо дикого зверя в клетку». Это размышления о жизни, о ее смысле, ее наполненности:

Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.

Среди сплошных жалоб и сожаления к себе голос Иосифа Бродского, к которому судьба тоже не всегда улыбалась, прославлял жизнь, людей, даже тех, кто его забывал или относился к нему отрицательно. Любовь его к родному городу, к Родине трогательная и искренняя. В каждом городе поэт узнает родной город, поэтому виды Флоренции так напоминают Петербург:

Есть города, в которые нет возврата…
там рябит от аркад, колоннад, от чугунных пугал;
там толпа говорит, осаждая трамвайный угол,
на языке человека, который убыл.



 




Поэтому его поэзию и оценил мир: она понятна каждому мыслящему человеку, которому не чуждо чувство Родины. Мир Бродского преисполнен раздумий о человеке, Боге, Вселенной. Об этом писали и другие поэты, и Иосиф Бродский открыл эстетику интеллектуального простора, где есть место проявлениям мыслей и чувств, что способны быть выше суеты быта. Поэтому картина Рождества в современном городе так иронически-печальна:

Сетки, сумки, авоськи, кульки,
Шапки, галстуки, сбитые набок…
Хаос лиц, и не видно тропы
в Вифлеем из-за снежной крупы.

Но поэт увидел главное: за всем этим ожидание вечного дива — Рождества. За всем этим живая надежда на возрождение духовных ценностей. Об этом его стихи «Рождественский романс» (1961), «1 января 1965», «Рождественская звезда» (1987), «Бегство в Египет» (1988). Всеми своими размышлениями, душой поэт связан с богатыми традициями русской поэзии. И хотя он очень ценил английскую поэзию, знал мировую культуру, сердце его возвращалось на родную землю, а потому искренне и проникновенно звучат строки:

Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать,
На Васильевский остров
Я приду умирать.

И хоть поэту не судилось возвратиться, душа его поэзии наполнена и сегодня жизненным зарядом, органичностью слова, созвучностью ума и чувства, которые находятся вне времени и пространства.