В поэзии Бунина прослеживаются традиции русских поэтов, его предшественников, в первую очередь Пушкина, Тютчева и Фета. Сам Бунин признавался в том, что его поэзия является результатом его увлечения именно русской поэзией, и в первую очередь поэзией Пушкина: «Подражал ли я ему? Но кто же из нас не подражал? Конечно, подражал и я, — в самой ранней молодости подражал даже в почерке». Пушкин исходил из точного учета реальных, объективных свойств самого предмета и его индивидуального к нему отношения. Эмоциональность возникает у Пушкина на предметной основе, связанной с устойчивыми народными представлениями. В слове были гармонически слиты объективные признаки предметов и явлений и авторская лирическая их оценка. При этом Бунин, как и Пушкин, видит в жизни разные тенденции, вступающие между собой в противоборство, и пытается вскрыть эти противоречия. Это одно из самых главных наследий Пушкина, которые выявляются в поэзии Бунина.

Содержание стихов всегда соотнесено с мироощущением самого автора, с его самосознанием и призванием. Пушкин и Бунин эмоционально сближаются с природой. Центральной темой является желание ощущения новых впечатлений, охваченность жаждой свободы, стихийное чувство воли, когда душа стремится к постижению внутренней и внешней свободы. Приобщение к стихии жизни, питающей душу новыми впечатлениями, непосредственно подготовляет ее обновление. В поэзии Пушкина и Бунина душевное состояние героя освещается в описании самой природы. Герой остается как бы наедине с природой. Для Бунина являются родственными мысли Пушкина о том, что подлинная поэзия в простоте, естественности реальных чувств, явлений, настроений. Они отражают в своих стихотворениях существующую гармонию между человеком и природой. При этом ощущаются душевные переживания поэтов. Читая, понимаешь, что, в свою очередь, восприятие непосредственной природы оказывало сильное воздействие как на Пушкина, так и на Бунина.
Бунин, как и Тютчев, воспринимает природу целостно, как живой организм, находящийся в постоянном движении. При этом каждый миг природы проявляется конкретно. Обоих поэтов природа привлекает в своих катастрофических состояниях, в борьбе стихийных, светлых и темных сил. Философия романтизма их стихов основывается на признании жизни как нестихающей борьбы противоположных начал, таинственности и загадочности этой битвы. В стихотворении описывается мгновенное состояние, но оно относится ко всему бытию. Суть поэтической философии как у Тютчева, так и у Бунина не в том, чтобы разъединить или противопоставить, а в том, чтобы слить эти два начала («лунный блеск» и «тьму»). При этом вечность передается через мгновенное. Бунин наследует способность Тютчева рисовать яркую картину мирозданья. Поэтическое сознание Тютчева и Бунина обращено прежде всего к «двойственному бытию», к дисгармонии, в основе которой лежит мятежность бытия. В миге отражается самое яркое прикосновение к сущности и к истине, воскресает безграничная мощь творческих стихий. Поэтов неумолимо влечет небо. Поэтому они так ценят миг, который дает им краткую, но безусловную причастность к бесконечному. В поэзии Тютчева и Бунина ощущается масштабность, объемность, устремленность к бесконечности, к «бездне» вселенной (стихотворение Тютчева «Как океан объемлет шар земной...»).

У Фета Бунин перенял неуловимые, загадочные и не вполне ясные ощущения, навеваемые природой, созерцанием прекрасного. Фет более всего ценил в искусстве живую естественность влечений сердца. Поэтому Бунин, как и Фет, уходит в сферу текучих, зыбких, подвижных переживаний. Стремление выразить «невыразимое» через мгновенную лирическую вспышку, навеять читателю охватившее его настроение — одно из коренных свойств поэзии Фета, которое было продолжено поэзией Бунина. Он напрягает слух, зрение, обоняние, обостряет ощущения читателя, чтобы обратиться к чувственным, эмоциональным способностям человека для восприятия природы («Холодным ветром дышат волны»). Он, как и Фет, в буквальном смысле слова «останавливает мгновенье», но вмещает в него весь мир в его предметном и чувственном богатстве.

В заключение можно отметить, что даже в одном небольшом стихотворении Бунина «Перед бурей», написанном в 1903 году, прослеживаются лучшие традиции классиков русской поэзии — Пушкина, Тютчева и Фета.

«Я хочу говорить о печали», — писал Иван Алексеевич Бунин. Горечью пронизаны все его произведения. В его представлении мир — это бездна, трясина, пучина. Человеческая жизнь рядом с этой бездной так же ничтожна, как скорлупка корабля на штормовой волне. Рассказ Бунина «Господин из Сан-Франциско» напоминает притчу. Богатый 58-летний американец, имени которого «никто не запомнил», «на роскошном, ярко освещенном пароходе» отправляется в Италию. Не получив от поездки ожидаемого удовольствия, он умирает. Его смерть мучительна и безобразна; американец здесь впервые вызывает сострадание. Не менее безобразно и отвратительно всеобщее лицемерие, царящее в этом мире. Даже влюбленная пара, так красиво танцующая в салоне корабля (который сначала везет господина из Сан-Франциско в Европу, а потом его труп — назад в Америку), оказывается нанятой за деньги. От всего в этом мире веет горечью, все фальшиво: и веселье, и слава, и богатство.

«Жизнь — скучный, зимний день в грязном кабаке, не более», — говорит капитан в «Снах Чанга». В этом рассказе, так же как и в «Господине из Сан-Франциско», действие разворачивается, если можно так сказать, по соседству с бездной. Собака, подобно хозяину, страдает, мучается и гибнет. Весь рассказ пронизан горечью и тоской по незримому, высшему Хозяину, к которому ушел капитан и которого в предсмертном восторге видит старый Чанг.

Но неужели только горечь видит писатель в действительности? Где спасение от этой безысходности? Возможно ли счастье, есть ли сладость в человеческой жизни?



 





Как нельзя лучше отвечает на эти вопросы строчка из «Темных аллей»: «Всякая любовь — великое счастье, даже если она не разделена». Други ми словами, сладость человеческой жизни, по мнению Бунина, заключается в любви. Не в том фальшивом ее изображении, которое мы видим в «Господине из Сан-Франциско», а в настоящем сильном чувстве, которое способно преодолеть любые препятствия.

Яркий пример такой любви — Надежда из рассказа «Темные аллеи». Она через всю жизнь пронесла любовь к барину, некогда соблазнившему ее. Влюбленные не виделись 30 лет и случайно встретились на постоялом дворе, где Надежда — хозяйка, а Николай Алексеевич — случайный проезжий. Он не в состоянии подняться до ее высоких чувств, пенять, отчего Надежда не вышла замуж «при такой красоте, которую имела». Как можно всю жизнь любить одного лишь человека? Между тем для Надежды Николенька на всю жизнь остался идеалом, единственным и неповторимым: «Сколько ни проходило времени, всё одним жила. Знала, что давно вас нет прежнего, что для вас словно ничего не было, а вот поздно теперь укорять, а ведь правда, очень бессердечно вы меня бросили». Сменив лошадей, Николай Алексеевич уезжает, а Надежда навсегда остается на постоялом дворе. Да, возможно, Надежда несчастлива сейчас, через много лет, но настолько сильно было то чувство, столько радости и счастья оно принесло, что забыть о нем невозможно, то есть любовь для главной героини — счастье.

В рассказе «Солнечный удар» любовь выступает чем-то мгновенным, вспышкой, которая проносится, оставляя в душе глубокий след. Опять же, влюбленные расстаются, что доставляет страдания главному герою. Сама жизнь без возлюбленной — это страдание. Он не находит себе места ни в квартире, ни на улице, вспоминая счастливые моменты, проведенные с ней.

Чтобы убедиться в искренности чувств, по мнению Бунина, нужна непременно трагедия. Любовь у него долго не живет — в семье, в браке, в буднях. Короткая, ослепительная вспышка, до дна озарившая души влюбленных, приводит их к трагическому концу — гибели, самоубийству, небытию.

А в чем видит горечь и сладость человеческой жизни А. И. Куприн? Мне кажется, мнения Бунина и Куприна на этот счет схожи. Только у Куприна чувство горечи более завуалировано, нежели у Бунина. В его произведениях нет той бездны, которая вот-вот поглотит весь мир, и фальшь и примитивность в отношениях людей не так бросается в глаза. «Княгиня Вера, у которой прежняя страстная любовь к мужу давно уже перешла в чувство прочной, верной, истинной дружбы» — именно такими словами представляет нам автор главную героиню произведения. Возникает вопрос: а была ли у нее вообще когда-нибудь настоящая любовь? Впоследствии мы находим ответ на этот вопрос. Когда во время разговора с генералом Аносовым Вера сказала: «Возьмите нас с Васей. Разве можно назвать наш брак несчастливым?», — тот сначала долго молчал, потом протянул неохотно: «Ну, хорошо, скажем — исключение».

Таким образом, мы видим, что герои живут, руководствуясь не чувствами, а выгодой. Та же неподдельная любовь, о которой Куприн говорит словами Аносова: «сильна, как смерть, для которой совершить любой подвиг, отдать жизнь, пойти на мучения — вовсе не труд, а одна радость», — становится у них поводом для насмешек и причиной для угроз. Мне кажется, именно в этой людской черствости и неспособности любить по-настоящему видит писатель горечь человеческой жизни.

А сладость человеческой жизни у Куприна (как и у Бунина) — любовь. В «Гранатовом браслете» главный герой кончает жизнь самоубийством, и толкает его на этот поступок неразделенная любовь к княгине Вере. Можно было бы предположить, что любовь принесла ему лишь страдания (горечь, а не сладость). Однако это не так. Любовь его погубила, но разве можно говорить о том, что она была несчастной для Желткова? Я думаю, что нельзя. Умирал Желтков не со страхом от предчувствия смерти, а с приятным ощущением того, что эта любовь все-таки была в его жизни, о чем свидетельствует выражение лица умершего: «Глубокая важность была в его закрытых глазах, и губы улыбались блаженно и безмятежно». Для героя любовь, хотя она и невзаимна, была единственным счастьем.

Итак, мнения Бунина и Куприна по поводу горечи и сладости человеческой жизни во многом похожи. Для обоих писателей сладостью жизни, счастьем является любовь, ломающая все преграды на своем пути и побеждающая несмотря ни на что. Горечь же заключается в фальшивости и неискренности людских отношений, а также в том, что чувства у большинства людей заменены холодной расчетливостью.

Горечь и сладость связаны друг с другом, невозможны одна без другой. Каждый человек в своей жизни неизбежно встречается и с тем и с другим. И только ощутив горечь жизни, можно понять ее сладость.