В чем секрет освежающего и обновляющего влияния Наташи Ростовой на героев? Почему общение с ней и даже воспоминание о ней делают ненужными размышления о смысле жизни: она сама и есть этот смысл.

Наташа более, чем кто-либо из людей дворянского круга, непосредственна. Она чувствует живую жизнь по-своему, не анализируя ее. В ней воплощаются лучшие свойства женского существа: гармония и интуиция.

Она живет свободно и раскованно, но все ее поступки согреты изнутри теплотой нравственного чувства, которое она с рождения впитала из русской атмосферы ростовского дома. Народное начало ее личности проявляется легко и непринужденно. Вспомним русскую пляску Наташи в имении дядюшки: «Где, как, когда всосала в себя из этого русского воздуха, которым она дышала, — эта гра-финечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, — этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно должны вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка».

Во всех своих поступках и душевных проявлениях Наташа безотчетно следует законам простоты, добра и правды. Даже опрометчивое увлечение Анатолем в значительной степени спровоцировано поведением князя Андрея.



 





Катастрофа с Анатолем и измена Андрею повергает Наташу в состояние мучительного кризиса, из которого ее выводит известие об угрозе французского нашествия, приближающегося к Москве. На молитве в домовой церкви Разумовских Наташа интуитивно ищет выхода из душевного одиночества, ищет сближения с людьми. Когда дьякон торжественно провозглашает: «Миром Господу помолимся», Наташа понимает, что может спасти Россию: «Миром, — все вместе, без различий сословий, без вражды, а соединенные братской любовью — будем молиться». Живущее в ней патриотическое русское начало проявляется в порыве при отъезде из Москвы. «На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение — выражение «жалости, страдания за других и обратного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе... не было в душе Наташи».

Самозабвенная любовь к ближним еще раз выводит Наташу из душевного кризиса после смерти князя Андрея. Известие о смерти брата Пети пробудило в ней нравственные силы: «Она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего в ней. Увидав отца и услыхав из-за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе». Сила любви Наташи заключается в том, что ее самопожертвование совершенно бескорыстно. Именно этим отличается она от расчетливо-жертвенной Сони, которая «с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других...». В такой жертвенности нет душевного порыва, потому что она основана на эгоизме.

Переход Наташи в зрелый женский возраст кажется чем-то неожиданным: «Она пополнела и поширела, так что трудно было узнать в этрй сильной матери прежнюю тонкую, подвижную Наташу». В материнстве Толстой видит высшее призвание и назначение женщины,-Все природные богатства натуры Наташи, вся полнота ее жизнелюбивого существа уходят в материнство и семью. Как жена и мать,Наташа по-прежнему прекрасна. И когда возвращался Пьер, выздоравливал ребенок, «прежний ргонь зажигался в ее развившемся красивом теле».

Одухотворенная чувственность Наташи торжествует в семейной жизни с Пьером. Отношения между ними глубоко человечны и чисты. Пуст% она не очень разбирается в существе политических помыслов Пьера, но зато всегда улавливает добрую основу его души.