Печорин приехал в Пятигорск, где нанял на самом высоком месте квартиру, из окон которой отрывается чудесный вид. Он направляется к Елисаветинскому источнику, где собирается «водяное общество». Идя бульваром, Печорин встречает «большею частию семейства степных помещиков», которые провожали его взглядами «с нежным любопытством», но, «узнай армейские эполеты... с негодованием отвернулись». Местные дамы благосклоннее, они «привыкли на Кавказе встречать под нумерованной пуговицей пылкое сердце и под белой фуражкой образованный ум. Эти дамы очень милы; и долго милы!»

Печорин обгоняет толпу мужчин, штатских и военных, которые, как он узнал после, «составляют особенный класс людей между чающими движения воды. Они пьют — однако не воду, гуляют мало, волочатся только мимоходом; они играют и жалуются на скуку. Они франты: опуская свой оплетенный стакан в колодезь кислосерной воды, они принимают академические позы; штатские носят светло-голубые галстуки, военные выпускают из-за воротника брыжи. Они исповедывают глубокое презрение к провинциальным домам и вздыхают о столичных аристократических гостиных, куда их не пускают».
Печорин останавливается на краю горы, рассматривая живописную окрестность, и слышит знакомый голос. Происходит встреча с Грушницким, с которым он познакомился, находясь в действующем отряде. Грушницкий поехал на воды неделей ранее Печорина, после ранения в ногу.

«Грушницкий — юнкер. Он только год в службе, носит, по особенному роду франтовства, толстую солдатскую шинель. У него георгиевский солдатский крестик. Он хорошо сложен, смугл и черноволос; ему на вид можно дать двадцать пять лет, хотя ему едва ли двадцать один год. Он закидывает голову назад, когда говорит, и поминутно крутит усы левой рукой, ибо правою опирается на костыль. Говорит он скоро и вычурно: он из тех людей, которые на все случаи жизни имеют готовые пышные фразы, которых просто прекрасное не трогает и которые важно драпируются в необыкновенные чувства, возвышенные страсти и исключительные страдания. Производить эффект — их наслаждение; они нравятся романтическим провинциалкам до безумия. Под старость они делаются либо мирными помещиками, либо пьяницами — иногда тем и другим. В их душе часто много добрых свойств, но ни на грош поэзии. Грушницкого страсть была декламировать: он закидывал вас словами, как скоро разговор выходил из круга обыкновенных понятий; спорить с ним я никогда не мог. Он не отвечает на ваши возражения, он вас не слушает. Только что вы остановитесь, он начинает длинную тираду, по-видимому имеющую какую-то связь с тем, что вы сказали, но которая в самом деле есть только продолжение его собственной речи.

Он довольно остер: эпиграммы его часто забавны, но никогда не бывают метки и злы: он никого не убьет одним словом; он не знает людей и их слабых струн, потому что занимался целую жизнь одним собою. Его цель — сделаться героем романа. Он так часто старался уверить других в том, что он существо, не созданное для мира, обреченное каким-то тайным страданиям, что он сам почти в этом уверился. Оттого-то он так гордо носит свою толстую солдатскую шинель. Я его понял, и он за это меня не любит, хотя мы наружно в самых дружеских отношениях. Грушницкий слывет отличным храбрецом; я его видел в деле: он махает шашкой, кричит и бросается вперед, зажмуря глаза. Это что-то не русская храбрость!..
Я его также не люблю: я чувствую, что мы когда-нибудь с ним столкнемся на узкой дороге, и одному из нас несдобровать».
Со слов Грушницкого, жизнь на водах «довольно прозаическая», здешнее общество нисколько не интересно, выделяются лишь княгиня Лиговская и ее дочь Мери, с которыми ему не удалось пока познакомиться.
Мимо молодых людей проходят «две дамы: одна пожилая, другая молоденькая, стройная». Печорин не смог разглядеть их лиц за шляпками, но замечает, что одеты они хорошо. Это Лиговские, и Мери очень хороша собой.
К Лиговским подходит Раевич, о котором Грушницкий злобно отзывается, на что Печорин замечает: «Ты озлоблен против всего рода человеческого».

Когда дамы, отойдя от колодца, оказываются рядом с молодыми людьми, Грушницкий принимает «драматическую позу с помощию костыля» и произносит по-французски тираду, из которой следует, что он ненавидит людей, чтоб их не презирать. Печорин, видя как на это отреагировала Мери, говорит, что «у нее такие бархатные глаза... нижние и верхние ресницы так длинны, что лучи солнца не отражаются в ее зрачках». Грушницкому это не нравится. Печорин уходит прочь от него. Около получаса он гуляет по виноградным аллеям, затем поспешил домой, но, заметив у источника княжну и Грушницкого, прячется за угол галереи и наблюдает за происходящим. Грушницкий роняет стакан, из которого он пил минеральную воду, но раненая нога не позволяет ему поднять его. Мери поднимает стакан, подает его молодому человеку «с телодвижением, исполненным невыразимой прелести», и, смутившись, убегает так быстро, что Грушницкий не успевает поблагодарить ее.

По-разному расценивают это происшествие Грушницкий и Печорин. Для первого Мери — «это просто ангел». Что до Печорина, то он завидует Грушницкому, но не показывает этого, скептически осаживая его, так как у него «врожденная страсть противоречить».
Проходя по бульвару, молодые люди видят Мери у окна. Грушницкий посылает ей «один из тех мутно-нежных взглядов, которые так мало действуют на женщин». Печорин наводит на нее лорнет, что сердит Грушницкого.
13-го мая.
Печорина посещает русский доктор Вернер, скептик и материалист, как все медики, но в душе поэт.

«Он изучал все живые струны сердца человеческого, как изучают жилы трупа, но никогда не умел он воспользоваться своим знанием... Он был беден, мечтал о миллионах, а для денег не сделал бы лишнего шага... У него был злой язык: под вывескою его эпиграммы не один добряк прослыл пошлым дураком; его соперники, завистливые водяные медики, распустили слух, будто он рисует карикатуры на своих больных, — больные взбеленились, почти все ему отказали...
Его наружность была из тех, которые с первого взгляда поражают неприятно, но которые нравятся впоследствии, когда глаз выучится читать в неправильных чертах отпечаток души испытанной и высокой...
Вернер был мал ростом, и худ, и слаб, как ребенок; одна нога была у него короче другой, как у Байрона; в сравнении с туловищем голова его казалась огромна... Его маленькие черные глаза, всегда беспокойные, старались проникнуть в ваши мысли. В его одежде заметны были вкус и опрятность; его худощавые, жилистые и маленькие руки красовались в светло-желтых перчатках. Его сюртук, галстук и жилет были постоянно черного цвета. Молодежь прозвала его Мефистофелем...»
Между Вернером и Печориным полное взаимопонимание. Печорин осознает, что «к дружбе не способен»:
«...из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается; рабом я быть не могу, а повелевать в этом случае — труд утомительный, потому что надо вместе с этим и обманывать; да притом у меня есть лакеи и деньги!»
Вернер в беседе с Печориным упоминает о том, что княжна увлечена Грушницким, она убеждена, что тот разжалован в солдаты за дуэль. Печорин рад тому, что из этого всего может получиться история, так как завязка уже есть, а потому ему не будет здесь скучно. Княгиня помнит Печорина по Петербургу. Когда она рассказывала о похождениях молодого человека, ее дочь слушала ее с любопытством. По мнению доктора, «княгиня очень любит молодых людей; княжна смотрит на них с некоторым презрением: московская привычка!»
К Лиговским приехала их родственница — «среднего роста, блондинка, с правильными чертами, цвет лица чахоточный, а на правой щеке черная родинка»; это описание внешности напоминает Печорину женщину, «которую любил в старину...». Печорин просит Вернера, чтобы тот никому не говорил об этом. Когда доктор уходит, Печорин грустит, вспоминая былую любовь.
Около шести вечера на бульваре Печорин замечает, что Лиговские сидят на скамье в окружении молодых людей. Остановив «двух знакомых Д... офицеров», Печорин начинает рассказывать смешные истории, привлекая к себе внимание, и вскоре окружение Лиговских перемещается в его круг. Мери интересуется у одного из вернувшихся к ней из вежливости молодых людей, что такого он там услышал. Грушницкий следит за ней. Для Печорина очевидно, что на следующий день Грушницкий будет искать возможности с ней познакомиться, чему та будет рада, потому что ей скучно.
16-го мая.

Поведение Печорина в последующие два дня раздражает княжну. Ей странно, что он не пытается с ней познакомиться. Когда Печорин встретил ее в магазине, где «она торговала чудесный персидский ковер», Печорин «дал сорок рублей лишних и перекупил его». Во время обеда Печорин отправляет нарочного, чтобы тот провел мимо окон Лиговских его черкесскую лошадь, которая была покрыта купленным ковром.
Грушницкому непонятно, почему Печорин категорически отказывается знакомиться с Лиговскими. В планах Грушницкого произвести на Мери благоприятное впечатление, так как он влюблен в девушку. Печорин говорит ему: «Княжна в тебя уж влюблена». Грушницкий замечает, что Мери говорила о Печорине: «Кто этот господин, у которого такой неприятный тяжелый взгляд?»
Печорин пытается убедить Грушницкого в том, что княжна «из тех женщин, которые хотят, чтоб их забавляли»: «Если ты над нею не приобретешь власти, то даже ее первый поцелуй не даст тебе права на второй; она с тобой накокетничается вдоволь, а года через два выйдет замуж за урода, из покорности к маменьке, и станет себя уверять, что она несчастна, что она одного только человека и любила, то есть тебя, но что небо не хотело соединить ее с ним...» Слова Печорина задевают Грушницкого. Он уже приобрел серебряное кольцо с чернью, на внутренней стороне которого было вырезано имя Мери и «рядом — число того дня, когда она подняла знаменитый стакан».
Печорин ждет, когда Грушницкий выберет его в свои поверенные.
У колодца, к которому приходит Печорин, никого нет. Он думает о «молодой женщине с родинкой на щеке». Неожиданно происходит встреча Печорина с Верой. Они садятся и начинают беседовать. Печорин берет ее за руку. На расспросы Печорина Вера отвечает уклончиво, замечает: «С тех пор как мы знаем друг друга, ты ничего мне не дал, кроме страданий...» Молодые люди целуются.
По признанию молодой женщины, она вторично вышла замуж, на этот раз за Семена Васильевича Г...ва, дальнего родственника Лиговских, богача, но больного, хромого и старого человека. «Она вышла за него, — пишет Печорин в дневнике, — для сына... его уважает, как отца, — и будет обманывать, как мужа...» Чтобы иметь возможность встречаться с Верой в доме Лиговских, Печорин обещает молодой женщине, что будет «волочиться за княжной».
Печорин осознает, что он «никогда не делался рабом любимой женщины»: «...напротив, я всегда приобретал над их волей и сердцем непобедимую власть, вовсе об этом не стараясь. Отчего это? — оттого ли что я никогда ничем очень не дорожу и что они ежеминутно боялись выпустить меня из рук? Или это — магнетическое влияние сильного организма? Или мне просто не удавалось встретить женщину с упорным характером?»
Вернувшись домой, Печорин скачет в степь, чтобы снять усталость, рассеять тяжелые мысли. Около шести часов пополудни он спускается в овраг, чтобы напоить лошадь. Появляется «шумная и блестящая кавалькада: дамы в черных и голубых амазонках, кавалеры в костюмах, составляющих смесь черкесского с нижегородским». Впереди всех едут Грушницкий и Мери. Печорин слышит их разговор. Грушницкий кажется Мери романтическим героем. В этот момент появляется Печорин. Княжна испугана, думая, что это черкес, на что тот замечает, что он не более опасен, чем ее кавалер.

Часов в одиннадцать вечера Печорин идет гулять, думая о Вере. Появляется Грушницкий, который был у Лиговских, и нахваливает пение Мери. Он передает слова княжны о Печорине, что он «о себе самого высокого мнения». На это Печорин замечает, что «она не ошибается».
Молодые люди расходятся, поспорив, что Печорин начнет «волочиться за княжной». Он только и ждет того момента, когда Грушницкий порядком наскучит княжне, чтобы влюбить ее в себя.
21-го мая.
В течение недели Печорину не удалось попасть к Лиговским. Грушницкий следует за Мери повсюду. Княгиня не обращает на него никакого внимания, так как «он не жених».
Печорин встречает Веру, которая предлагает ему познакомиться с Лиговскими. На завтрашнем балу в зале ресторации Печорин намерен танцевать с княжной мазурку.
22-го мая.
Лиговские появляются на балу одними из последних. Мери кивком приветствует Грушницкого. Тот счастлив. Печорин слышит, как толстая дама говорит своему кавалеру, Драгунскому капитану, что княжна Лиговская толкнула ее и не извинилась. Тот обещает ее проучить. В ресторации на балу Печорин приглашает на вальс Мери. Пользуясь случаем, он извиняется за свое недавнее поведение.
Из толпы мужчин, среди которых находился драгунский капитан, к Мери направляется пьяный «господин во фраке с длинными усами и красной рожей» и приглашает ее на мазурку. Девушка смущена. Печорин подходит к пьяному и просит его удалиться. После этого девушка сменяет неприязнь на благосклонность. Мери рассказывает о случившемся своей матери, которая благодарит Печорина.
Печорин беседует с Мери и говорит, что она ему нравится, но ее поклонники его отпугивают. Мери говорит, что все они скучные. В удобный момент Печорин как бы невзначай вспоминает о Грушницком, назвав его юнкером.
Отправившись ужинать, Печорин встречает Вернера и говорит ему, что спас княжну «от обморока на бале».
23-го мая.
Вечером, когда Печорин гуляет на бульваре, Грушницкий благодарит его и замечает, что нынче глаза Мери «тусклы и холодны».
Получив приглашение к Лиговским, Печорин направляется к ним в гости. Весь вечер он беседует с Верой, не обращая внимания ни на княжну, ни на ее пение. В разговоре с Печориным Мери говорит ему, что он не слушал, как она пела. В свою очередь Мери любезничает с Грушницким, пытаясь тем самым уязвить самолюбие Печорина, который к этому времени уже осознал, что все идет по задуманному плану. Грушницкий в поведении Мери усматривает то, что хочет видеть: он уверен, что девушка влюблена в него. Печорин несколько раз пытается вмешаться в их разговор, понимает, что он лишний, но это его не огорчает. «Знакомясь с женщиной, я всегда безошибочно отгадывал, будет она меня любить или нет...»
Остаток вечера Печорин проводит в беседе с Верой. Грушницкий и Печорин покидают дом Лиговских вместе. Последний едва удерживается, чтобы не назвать первого глупцом.



 








29-го мая.
Княжна, наслушавшись рассказов Печорина, начинает видеть в нем необыкновенного человека. Грушницкий уже безумно надоел ей. Она обращается к Печорину с вопросом: «Отчего вы думаете, что мне веселее с Грушницким?» На это тот отвечает, что жертвует «счастию приятеля своим удовольствием...».

3-го июня.
«Я часто себя спрашиваю, зачем я так упорно добиваюсь любви молоденькой девочки, которую обольстить я не хочу и на которой никогда не женюсь?» Для Печорина любовь Мери ничего не значит, ему хочется почувствовать власть над нею. «Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет!» На страдания и радости других Печорин смотрит, как на пищу, способную поддерживать его душевные силы. Для него счастье — «насыщенная гордость». «Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого...»
Тем временем Грушницкого произвели в офицеры, о чем он поведал Печорину. Доктор Вернер, поздравляя Грушницкого, замечает, что солдатская шинель ему подходит больше и что мундир не придаст ему ничего интересного: «...вы до сих пор были исключением, а теперь подойдете под общее правило». Грушницкий счастлив и полон надежд на то, что его эполеты не оставят Мери равнодушной. Печорин спрашивает у Грушницкого, любит ли его Мери. Тот отвечает, что «порядочная женщина этого не скажет». Печорин советует ему беречься: «...она тебя надувает».
На прогулке к провалу, угасшему кратеру, Печорин позволяет себе с сарказмом отзываться о знакомых, что пугает Мери, которая просит избавить ее от всякого рода колкостей: «...я бы лучше желала попасться в лесу под нож убийцы, чем вам на язычок... Я вас прошу не шутя: когда вам вздумается обо мне говорить дурно, возьмите лучше нож и зарежьте меня, — я думаю, это вам не будет очень трудно».
Печорин говорит о себе: «Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины...»

В сердце Мери появилось сострадание к Печорину. Поведение ее меняется.
Мери говорит Печорину, что до сего момента ей было незнакомо чувство любви. Печорин замечает, что Мери сожалеет о том, что позволяла себе с холодностью относиться к нему. И снова Печорин скучает, так как предвидит то, что должно случиться.

4-го июня.
Княжна Мери рассказывает о своих чувствах к Печорину Вере, на что та отвечает ревностью. Печорин готов уехать вслед за ней и ее мужем в Кисловодск.
Грушницкий сообщает Печорину о предстоящем празднестве, которое устраивает здешнее начальство. Он надеется произвести на Мери впечатление своим новым мундиром. Печорин на вечере у Лиговских видит, как заинтересована им княжна. Вера от этого страдает. Печорин, «прикрыв все это вымышленными именами», рассказывает драматическую историю знакомства его с Верой, говорит о их любви. После этого Вера оживляется.
5-го июня.
Перед тем как отправиться на бал, в новом мундире, невероятным образом расфранченный, пахнущий розовой помадой и духами, Грушницкий появляется у Печорина и «довольно небрежно» спрашивает: «Ты, говорят, эти дни... волочился за моей княжной?» Тот опровергает этот слух. Грушницкий уходит.
На балу Печорин наблюдает за происходящим со стороны. Грушницкий объясняется с Мери, которая его отвергает. Она говорит ему: «Вам шинель гораздо более к лицу...» Печорин танцует с Мери. Грушницкий собирается ему отомстить. Когда Мери садилась в карету, Печорин поцеловал ее руку. Грушницкому удается объединить против Печорина нескольких человек, среди которых драгунский капитан. Печорина это радует, так как он жаждет острых ощущений.
6-го июня.
Вера уезжает в Кисловодск с мужем. Печорин направляется к Лиговским, но ему сообщают, что Мери больна и не может выйти к нему.
«Я не видел ее! Она больна! Уж не влюбился ли я в самом деле?.. Какой вздор!»
7-го июня.

В одиннадцать часов утра Печорин посещает Лиговских. Мери нервничает, так как считает, что Печорин ее не уважает. Тот извиняется и уходит, слыша ее плач. Вечером к Печорину заходит Вернер и спрашивает, правда ли то, что он женится на княжне. Печорин говорит ему, что это ложь, и сообщает, что переезжает в Кисловодск.
10-го июня.
В Кисловодске Печорин видится с Верой, которая заметно похорошела, так как этому способствовал «живительный горный воздух». Печорин ждет приезда Мери. «Грушницкий с своей шайкой бушует каждый день в трактире».
11 -го июня.
Печорин обедает у Лиговских. Вера по-прежнему ревнует Печорина к княжне. Тот приходит к умозаключению, что «нет ничего парадоксальнее женского ума: женщин трудно убедить в чем-нибудь, надо их довести до того, чтоб они убедили себя сами...»: «Женщины должны бы желать, чтоб все мужчины их так же хорошо знали, как я, потому что я люблю их во сто раз больше с тех пор, как их не боюсь и постиг их мелкие слабости».
12-го июня.
В нескольких верстах от Кисловодска, куда отправилась многочисленная кавалькада посмотреть на закат солнца, при переезде вброд горной речки верхом на лошади Мери испытывает легкое недомогание, и Печорин, поддерживая ее, целует девушку. В ответ на это княжна замечает: «Или вы меня презираете, или очень любите», вызывая его на откровенность. Печорин молчит. Мери, стегнув хлыстом лошадь, присоединяется к остальному обществу, демонстрируя излишнюю веселость. Печорин замечает, что у княжны «просто нервический припадок: она проведет ночь без сна и будет плакать». «Эта мысль мне доставляет необъятное наслаждение: есть минуты, когда я понимаю Вампира...»
Печорин через окно дома слободки наблюдает за военной пирушкой, на которой драгунский капитан, разгорячившись, требует: «Печорина надо проучить!» Собравшиеся обсуждают, как им это сделать. Решено, что Грушницкий должен вызвать Печорина на дуэль. В пистолетах не будет пуль, но об этом Печорин не будет знать. Грушницкий поддерживает заговорщиков.
На следующее утро у колодца Мери признается Печорину в своих чувствах, на что тот говорит ей, что не любит ее.
14-го июня.
Печорин готов на многие жертвы ради женщины, которую любит, но женитьба является исключением. Когда-то в детстве одна гадалка предсказала ему «смерть от злой жены».
15-го июня.
В Кисловодск приезжает фокусник Апфельбаум. Все собираются на представление. Печорин проходит мимо окон Веры и поднимает записку, в которой Вера приглашает его к себе вечером. Печорин отправляется на представление и находит, что там собрались те, с кем бы ему не хотелось встречаться в доме Лиговских. Ближе к назначенному времени он встает и уходит. По дороге он замечает, что кто-то следует за ним. Весь вечер он проводит у Веры. Около двух часов пополуночи он спускается с верхнего балкона на нижний и бросает взгляд на окно княжны Мери. Когда Печорин прыгает на дерн, его хватают Грушницкий и драгунский капитан и пытаются задержать, но он вырывается. Лишь только Печорин добирается домой, в дверь стучат Грушницкий и драгунский капитан и сообщают, что появились черкесы. Печорин отказывается выйти, отговорившись насморком.
16-го июня.
Утром у колодца только и говорят о ночном нападении черкесов на дом Лиговских. Печорин завтракает в ресторации с мужем Веры и слышит, как Грушницкий при свидетелях заявляет, что Печорин провел ночь у Мери. Печорин появляется перед Грушницким и вызывает его на дуэль. Секундантом Печорина становится Вернер, который отправляется обсудить условия дуэли. У него появляются подозрения, что пулею будет заряжен только пистолет Грушницкого.
Перед дуэлью, ночью, Печорин предается размышлениям: «Зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные... Но я не угадал этого назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений — лучший цвет жизни... Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для собственного удовольствия; я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их нежность, их радости и страданья — и никогда не мог насытиться... Одни скажут: он был добрый малый, другие — мерзавец. И то и другое будет ложно. После этого стоит ли труда жить? а все живешь — из любопытства: ожидаешь чего-то нового...»
Пытаясь скрыть следы бессонницы, Печорин, «погружаясь в холодный кипяток нарзана», чувствует, что силы возвращаются к нему. После этого они с Вернером отправляются верхом к месту дуэли.
Печорин замечает, каким необыкновенным было наступившее утро.
Вернер интересуется, оставил ли Печорин завещание. Тот отвечает отрицательно. Печорин говорит доктору: «Из жизненной бури я вынес только несколько идей — и ни одного чувства. Я давно уж живу не сердцем, а головою. Я взвешиваю, разбираю свои собственные страсти и поступки с строгим любопытством, но без участия. Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его...»
По предложению Печорина было решено стреляться на высокой скале, тогда в случае если кто-то окажется убит, достаточно будет извлечь пулю и все подумают, что произошел несчастный случай: молодой человек упал и разбился.
Дуэлянты вместе со своими секундантами направляются к месту дуэли. «Я подошел к краю площадки и посмотрел вниз, голова чуть-чуть у меня не закружилась; там внизу казалось темно и холодно, как в гробе; мшистые зубцы скал, сброшенных грозою и временем, ожидали своей добычи».

Грушницкий по жребию стреляет первый, и его пуля едва царапает колено Печорина. Печорин просит Вернера зарядить его пистолет. Секундант Грушницкого возражает, так как уверен, что пистолет уже заряжен. Печорин обращается к Грушницкому с предложением закончить дело миром, если тот откажется от своей клеветы. «Стреляйте! — отвечал он, — я себя презираю, а вас ненавижу! Если вы меня не убьете, я вас зарежу ночью из-за угла. Нам на земле вдвоем нет места!..» Печорин стреляет и убивает Грушницкого.

После дуэли Печорин получает две записки: одну от Вернера, из которой следовало, что все улажено, а другую от Веры. В ней она писала ему, что она его не в силах забыть и разлюбить, что она обязана сказать ему все, что накопилось на сердце: «...ты любил меня как собственность, как источник радостей, тревог и печалей, сменявшихся взаимно, без которых жизнь скучна и однообразна... в твоей природе есть что-то особенное, тебе одному свойственное, что-то гордое и таинственное; в твоем голосе, что бы ты ни говорил, есть власть непобедимая; никто не умеет так постоянно хотеть быть любимым; ни в ком зло не бывает так привлекательно; ничей взор не обещает столько блаженства; никто не умеет лучше воспользоваться своими преимуществами и никто не может быть так истинно несчастлив, как ты, потому что никто столько не старается уверить себя в противном», что она призналась мужу, что любит Печорина, а теперь уезжает навсегда. Печорин вскакивает на коня и мчится в Пятигорск. «При возможности потерять ее навеки Вера стала для меня дороже всего на свете — дороже жизни, чести, счастья!» Он, загнав коня до смерти, пытается настигнуть карету, в которой уехала Вера, но тщетно, а потому вынужден вернуться в Кисловодск. Из слов Вернера Печорин узнает, что по городу поползли слухи о его дуэли с Грушницким. Печорин прощается с Вернером, не надеясь на встречу в будущем.
Получив новое назначение, Печорин направляется в дом Лиговских, где княгиня предлагает ему жениться на ее дочери. Печорин говорит с Мери наедине и признается, что смеялся над ней. «Как я ни искал в груди моей хоть искры любви к милой Мери, но старания мои были напрасны». Княжна бросает ему на прощанье, что ненавидит его. Печорин покидает дом Лиговских.

Находясь в крепости и вспоминая о том, какой шанс предоставила ему судьба, Печорин понимает, что он не смог бы жить счастливо и спокойно. Он сравнивает себя с матросом, чья «душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится...».