Еще В. Г. Белинский почувствовал в Софье «какую-то энергию характера» и удивился тому, что она, «не дорожа ничьим мнением», ведет себя «не по расчету, а напротив, уж слишком по не расчету». Простодушие и доверчивость Софьи особенно проявляются в том, как она воспринимает «ухаживания» Молчалина:
…и руку к сердцу жмет,
Из глубины души вздохнет.
Ни слова вольного, и так вся ночь проходит…

Софья увлекается чтением французских романов. Романы не могли не повлиять на ее представление о том, каким должен быть любимый и любящий человек. Софья очень чувствительна, и даже бедность Молчалина она расценивает как его достоинство: «Но робок… Знаете, кто в бедности рожден…» Что уж говорить о других «совершенствах» Молчалина! Софье не нужны от него ни страсть, ни пылкость. Она не отрицает, что
Конечно, нет в нем этого ума.

Что гений для иных, а для иных - чума,
Который скор, блестящи скоро опротивит,
Который свет ругает наповал,
Чтоб свет об нем хоть что-нибудь сказал.

Чацкий недоумевает: «…Какою ворожбой сумел к ней в сердце влезть?» И правда, какою? В чем причина такой самоотверженной и бескорыстной любви к этому «жалкому созданью» Молчалину? Неужели только в чтении романов? Я думаю, что тут, скорее всего, сыграло роль одиночество Софьи. Нельзя забывать, что ей семнадцать лет, что уже три года она считает себя покинутой другом детства (Чацкий как будто забывает, что и он отчасти виноват в выборе Софьи). У нее нет матери (вместо матери отец «сумел ей принанять в мадам Розье вторую мать», но та «лишних в год пятьсот рублей сманить себя другими допустила»).

 




Кроме того, нужно помнить о том, кто ее отец. Будь он умным, добрым, чутким, понимающим, - вряд ли бы Софья получила такую душевную травму. И вот, в утешение себе, она и придумала своего Молчалина. Несмотря на природную живость, остроумие, своенравие, в ней постепенно накапливается какая-то душевная усталость. «Вы знаете, что я собой не дорожу», — говорит она Молчалину в финальной сцене. Молчалин, очевидно, знает. Скорее всего, он знает о ней многое из того, что она хранит в тайне от всех.
Ее возлюбленный оказался молчаливым, и она смогла заполнить это молчание своими фантазиями.

Это приводит к тому, что Софья начинает строить свой образ Молчалина в подсознательном споре с Чацким. Она с особенным энтузиазмом начинает возвеличивать в нем те черты, которые особенно ненавистны Чацкому. Получается, что ей нравится в Молчалине все, чего нет в Чацком: «Кого люблю я, не таков», «Враг дерзости, всегда застенчивый, несмелый», «Конечно, нет в нем этого ума, что гений для иных, а для иных чума». И у Чацкого появляется догадка на этот счет:

Быть может, качеств ваших тьму,
Любуясь им, вы придали ему…

Анализируя диалоги Софьи и Чацкого, удивляешься - неужели они когда-то были дружны? На самом же деле они в чем-то очень похожи. И Софья, и Чацкий одарены природой: они по-своему искренни и бескомпромиссны, у них обоих цельные натуры, и каждый имеет четкую жизненную позицию. Они оба - максималисты, и это проявляется в их отношении к «фамусовской Москве». Но, в от–личие от Чацкого, для Софьи эта Москва - ( родной дом. Она не судит «фамусовскую Москву», а напротив, видит во всем одно только добро. Она ищет в людях хорошее и, несмотря на свою наблюдательность, остается слепа ко злу.

Софья - натура чистая и светлая. О Софье можно сказать, что она - истинная христианка: с такой мудростью она прощает несовершенство каждого. Софья выбирает «бедного, но безгрешного» Молчалина и не глядит в сторону «золотого мешка» Скалозуба, который «метит в генералы». В Софье также очень развито чувство справедливости. Она восстает против стремления Чацкого оскорбить и унизить любимых ею людей:

А, Чацкий!Любите вы всех в шуты рядить,
Угодно ль на себя примерить?..

Мне кажется, что обвинять Софью в чем бы то ни было - значит уподобляться Чацкому, готовому судить всех и вся. Мне хочется верить, что ни тайна, которую Софья так долго хранила, ни ее позор никогда не станут известны в обществе. И тогда у нее появится шанс в будущем стать счастливой, создать семью, о которой она так мечтала, и никогда не испытывать мучительного чувства одиночества.