Драма «Гроза» А. Н. Островского была написана по личным впечатлениям драматурга после путешест­вия по верхней Волге, куда он отправился по поруче­нию Морского министерства для сбора сведений об экономическом состоянии края и особенностях быта местного населения. Основная тема пьесы — столкно­вение между старыми традициями и новыми веяния­ми, между стремлениями к свободе и теми обществен­ными и семейно-бытовыми порядками, которые гос­подствовали в предреформенной России. Но, кроме общей темы, произведение раскрывает и ряд частных тем, в числе которых — семейно-бытовой уклад купеческо-мещанской среды и положение женщины в этой среде.

Бесправность женщины в семье мы видим на при­мере Катерины, главной героини пьесы. Катерина вы­росла в патриархальной, религиозной, любящей се­мье. О своем детстве она вспоминает: «Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, рабо­тать не принуждала; что хочу, бывало, то и делаю... Встану я, бывало, рано; коли летом, так схожу но ключок, умоюсь, принесу с собою водицы и все, все цветы в доме полью... Потом пойдем с маменькой в церковь, все и странницы — у нас полон дом был странниц да богомолок. А придем из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы станут рассказывать: где они были, жития разные, либо стихи поют... Тут старухи уснуть лягут, а я по саду гуляю. Потом к вечерне, а вечером опять рассказы да пение. Таково хорошо было!»

Выйдя замуж за Тихона, она попадает в чужую се­мью, где совсем другая атмосфера: «Да здесь все как будто из-под неволи». Н. Добролюбов пишет в статье «Луч света в темном царстве»: «Катерина вовсе не принадлежит к буйным характерам, никогда не до­вольным, любящим разрушать во что бы то ни стало... Напротив, это характер по преимуществу созидаю­щий, любящий, идеальный», но «убитая дневной ра­ботой и вечной неволей, она уже не может с прежней ясностью мечтать об ангелах...», ее энергии требуется иной выход.

Катя — духовно богатая, поэтически возвышенная натура, тонко чувствующая, немного экзальтирован­ная. Полюбив Бориса, Катерина пугается силы и глу­бины своего чувства. Будучи воспитана в религиоз­ных традициях, героиня понимает, что это большой грех — замужней женщине любить другого мужчину. Автор показывает душевные страдания своей герои­ни, она пытается бороться со своим чувством: «Ах, Варя, грех у меня на уме! Сколько я, бедная, плакала, чего уж я над собой не делала! Не уйти мне от этого греха. Никуда не уйти...». Возможно, если бы Варвара не устроила встречу Катерины с Борисом, измены бы и не случилось, ведь как героиня пытается сама себя отговорить от свидания: «Что она делает-то? Что она только придумывает?.. Вот погибель-то? Вот она! Бро­сить его, бросить далеко, в реку кинуть, чтоб не на­шли никогда». Но «чувство любви к человеку, жела­ние найти родственный отзыв в другом сердце, по­требность нежных наслаждений...» сильнее женщины: «Ну, уж, знать, там ему и быть! Видно, сама судьба того хочет!.. Бросить ключ! Нет, ни за что на свете! Он мой теперь...»

Не в силах противостоять любви, Катерина изме­няет мужу с Борисом. Сознание своей вины тяжким грузом ложится на ее душу, хотя даже Варвара, сест­ра Тихона, учит ее жизни: «А что за охота сохнуть-то! Хоть умирай с тоски, пожалеют, что ль, тебя! Как же, дожидайся. Так какая ж неволя себя мучить-то!»

Измена Катерины — это жажда свободы и счастья. Ведь замуж ее отдали рано, как подмечает Варя: «Молоду замуж-то тебя отдали, погулять-то в девках не пришлось; вот у тебя сердце-то и не уходилось еще». В страсти к Борису «заключается для нее вся жизнь; вся сила ее натуры, все ее живые стремления... к нему вле­чет ее и потребность любви, не нашедшая себе отзыва в муже, и оскорбленное чувство жены и женщины, и смертельная тоска ее однообразной жизни, и желание воли, простора, горячей беззапретной свободы».



























 




























Она не идет на нравственные компромиссы, как Варвара («только бы шито да крыто было»). Ведь Ка­терина могла бы и дальше встречаться с Борисом втайне от мужа. Но она испытывает отвращение ко лжи и обману и терзается чувством вины. На мой взгляд, даже не столько перед мужем, свекровью, сколько перед Богом, так как ее понятия о морали ре­лигиозно окрашены.

Я считаю, что самоубийство Катерины — не столь­ко побег от деспотизма свекрови и способ избежать позора, косых взглядов горожан, сколько спонтанное решение, выход, который Катерина неожиданно от­крыла для себя. Это видно из ее монолога: «Куда те­перь? Домой идти? Нет, мне что домой, что в моги­лу — все равно. Да, что домой, что в могилу!.. что в мо­гилу! В могиле лучше... А об жизни и думать не хочется. Опять жить? Нет, нет, не пойду! Придешь к ним, они ходят, говорят, а на что мне это? Ах, темно стало! И опять поют где-то? Что поют? Не разберешь... Умереть бы теперь... Что поют? Все равно, что смерть придет, что сама... а жить нельзя! Грех! Молиться не будут? Кто любит, тот будет молиться... Руки крест-накрест складывают... в гробу! Да, так... я вспомнила. А поймают меня, да воротят домой на­сильно... Ах, скорей, скорей! Друг мой! Радость моя! Прощай!»

Из монолога видно, что и мысль о побеге возникает, но отметается как неудачная. А будущая жизнь в доме Кабановых видится бессмысленной, лишенной радости. Муж, хоть и жалеет ее, не может защитить от нападок матери; Борис не смог (или не захотел) за­брать Катерину с собой. Возможно, если бы у героини были дети, она не приняла бы такого страшного реше­ния. Но тогда, наверное, и не случилось бы измены. «Хоть бы дети чьи-нибудь! Эко горе! Деток-то у меня нет: все бы я и сидела с ними да забавляла их. Люблю очень с детьми разговаривать — ангелы ведь это...»

Но, с другой стороны, с самого начала в разговоре с Варварой в речи Катерины появляются мысли о смер­ти. Возможно, Катерина покончила бы жизнь само­убийством, даже если бы и не случилось измены. Сама жизнь в доме свекрови была тягостной. «Эх, Варя, не знаешь ты моего характеру! Конечно, не дай бог этому случиться! А уж коли очень мне здесь опостынет, так не удержат меня никакой силой. В окно выброшусь, в Волгу кинусь. Не хочу здесь жить, так не стану, хоть ты меня режь!»

Она не думает о том, что смерть — это тоже грех, возможно, даже более тяжкий, чем измена. После признания в измене положение в доме становится еще более тягостным, настолько, что и смерти Катерина уже не боится. Смерть ей представляется избавлени­ем от ее беспросветной жизни: «В могиле лучше... Под деревцом могилушка... как хорошо!.. Солнышко ее греет, дождичком ее мочит... весной на ней травка вы­растет, мягкая такая... птицы прилетят на дерево, бу­дут петь, детей выведут, цветочки расцветут: жел­тенькие, красненькие, голубенькие,... всякие... Так тихо! Так хорошо!..»

В поведении Катерины есть и слабые, и сильные стороны. Но Катерину нельзя ни осуждать, ни опла­кивать, перед ее мужеством можно только прекло­няться как перед трагической героиней, у нее можно учиться мужеству героической воли.