«Труженики моря» - роман, пронизанный дыханием океана. Бури, пенистые гребни волн, острые скалы и рифы, полная тревог и опасностей жизнь мореходов и рыбаков Ламаншского архипелага. Гюго хорошо изучил эту жизнь. Он прославляет бесстрашного, неутомимого, находчивого труженика-творца, способного на героизм. Жильят, человек с золотыми руками и великодушным сердцем, совершает чудо, подняв и восстановив в одиночку пароход, наткнувшийся на риф. Жильят похож па сказочного героя-богатыря, совершающего подвиг во имя любви. Этот роман - гимн созидательной силе человеческих рук, человеческого ума, гимн человеческой воле. Прекрасному и героическому в романе противостоит чудовищное: гротескные образы злодеев-авантюристов, рыцарей наживы.

Романтические фигуры героев окружает реалистический фон. Книга открывается длинным очерком природы, культуры и быта островов Ламаншского архипелага. Бытовые зарисовки, юмористические сценки то и дело вторгаются в романтически приподнятое повествование; целые страницы посвящены очеркам о морских чудищах, о корабельном деле. Роман посвящен труженикам острова Гернсея. Прочитав его, гернсейские моряки прислали Гюго коллективное благодарственное письмо. Гюго ответил им. Он писал:

    * «Я вам скажу, кто такой я сам. Я матрос. Я борюсь с бездной и испытываю яростный напор северных ветров С меня струится вода, я стучу зубами, но улыбаюсь, и иногда так же, как вы, пою печальную песнь… Я сопротивляюсь, и я даю отпор деспотам, как вы - циклонам. Пусть рычат вокруг гнусные стаи псов мрака,- я исполню свой долг, ненависть их столь же мало тревожит меня, как вас - морская пена»»



 





Сформировавшийся в эпоху буржуазных революций, воспринявший идеи утопического социализма, писатели не может оторваться от них и в ту эпоху, когда уже созревают и крепнут идеи научного социализма. Этим во многом объясняются противоречия в его сознании и творчестве. Гюго остается романтиком и в литературе, и в политике. Но взор старого романтика обращен к будущему, и в этом его сила. Несмотря на его либеральные иллюзии, в нем все же побеждает воинствующий демократ. В последнее десятилетие своей жизни Виктор Гюго не умолк, не сложил пера, поражая современников не бывалой творческой силой и молодостью. «Это стихийная сила,- говорил про него Флобер,- кажется будто в его жилах течет терпкий сок дуба». Вокруг неге росли и шумели, новые литературные поколения, возникали новые литературные споры и течения. А старый романтик стоял несокрушимый, как дуб, мощно вросший корнями в родную «землю». И вершина его всегда обращена к будущему, его он звал и приветствовал, за него боролся, о нем мечтал - о той далекой коммун будущего, когда поднимутся освобожденные народ и в мире без войн расцветет прекрасный и могучий человек-созидатель.

До в глубокой старости Гюго продолжал живо откликаться на события своего времени, поднимать голос в (.ни и ту угнетенных и борющихся народов. В 1878 г. в замечательной речи на столетие со дня смерти Вольтера Гюго призывает XVIII век с его великими мыслителями на помощь XIX веку.

Виктор Гюго умер 22 мая 1885 г. Его похороны превратилсь в апофеоз писателя. Несметные толпы провожали в Пантеон похоронные дроги для бедняков, на которых, согласно завещанию писателя, был водружен его гроб. Бессмертным осталось имя и наследие Виктора Гюго для потомков. «Старым Орфеем» назвал Гюго Ромен Роллан. В дни  юности он видел и слышал живого Гюго, а в дни с моей зрелости Ромен Роллан продолжал многие лучшие традиции писателя-бойца. В годину бедствий и горя французского народа, в дни фашистской оккупации Франции с новой силой звучал над страной голос Гюго.  Русские читатели узнали и полюбили книги Гюго еще при его жизни. Особенно широкое признание получили в России его романы. В царской России они уродовались цензурой, печатались с сокращениями, но все же нашли дорогу к сердцам читателей. Высокий гуманизм сближал их с великими произведениями русской литературы XIX века.