По определению, символ -- это один из способов скрытого сравнения. В отличие от других подобных литературных приемов -- метафор, гипербол и прочих, символы многозначны, то есть каждый человек воспринимает их так, как ему это нравится, и так, как он их лично понимает. Точно так же и в художественном тексте символы появляются не столько благодаря сознательному расчету автора на то, что читатель увидит в них что-то конкретное, сколько по причинам подсознательным, зачастую они связаны с весьма абстрактными ассоциациями писателя по отношению к разным словам, предметам и действиям. В какой-то мере символы могут послужить при раскрытии авторской позиции, но из-за неоднозначности их восприятия никаких точных выводов, как правило, сделать нельзя.
    Поэма Александра Блока "Двенадцать" достаточно богата символикой, что вообще характерно для лирики серебряного века, и далее мы попытаемся собрать эти символы в некую единую систему.
    Ритм первой главы "Двенадцати" выдержан в стиле народном, которым обычно сопровождались выступления маленьких кукольных театров -- вертепов или разные скоморошьи представления. Такой прием сразу дает ощущение нереальности. Тут же добавлен такой элемент, как огромный холст, весьма похожий на экран кинотеатра. Этот подход, в сочетании с постоянными контрастами "черное -- белое", создает впечатление, что мы смотрим какой-то фильм или выступление того же самого вертепа, и это впечатление не исчезает до самого конца поэмы. Пейзаж опять-таки графичен: белый снег -- черное небо -- ветер -- огни. Эти легко представимые детали отнюдь не придают реальности картинам, зато легко ассоциируются с кадрами из фильма "Терминатор", который, в свою очередь, сюжетно связан с Апокалипсисом. Черно небо, снег и огонь -- вполне подходящие символы для земли, над которой навис гнев Божий.
    Для продолжения темы Страшного суда можно взять главную песнь исландской "Старшей Эдды" -- "Прорицание Вёльви". Согласно скандинавской мифологии, концу света предшествует трехлетняя зима, называемая "Фимбульветр", которая начинается с того, что волк поедает солнце. Во время этой зимы происходят братоубийственные войны, так про нее и говорится -- "...время волков и троллей -- великий блуд". На это прямо указывают некоторые детали "Двенадцати" -- все тот же черно-белый пейзаж, сход проституток, даже волк имеется, -- правда, в виде облезлого пса! По "Эдде", после этой зимы произойдет Последняя Битва, когда "хорошие" божества -- асы и герои выйдут против нехороших троллей, великанов, волка, Феприза и змеи Мидгард -- "мировой змеи". Вспомним эпизод из последней главы, когда "двенадцать" грозят именно штыком псу, то есть волку, и снежным сугробам, в которых, как известно, справляют свадьбы ведьмы, тролли и прочая нечисть. Однако роль "двенадцати" в этой системе четко не определена -- то ли это "хорошие" асы, то ли кровавые тролли, пожиратели трупов, разжигатели мирового адского пожара, вместе с которыми -- волк.
    Двенадцать -- ключевое число поэмы, и множество ассоциаций можно связать именно с ним. Прежде всего это двенадцать часов -- полночь, двенадцать месяцев -- конец года. Получается какое-то "пограничное" число, так как конец старого дня (или года), а также начало нового -- это всегда преодоление некоего рубежа, шажок в неизвестное будущее. У А. Блока таким рубежом стало падение старого мира. Неясно, что впереди. Наверное, "мировой пожар" вскоре перекинется на все сущее. Но это вселяет и некоторую надежду, ведь гибель старого мира обещает рождение чего-то нового. Так в христианстве, где избранные обретут рай, так у скандинавов, где во время Последней Битвы рухнет мировой ясень Иидрасиль, обрушатся и небеса, и преисподняя (кстати, созданные из трупа некоего великана). Но спасутся некоторые асы, и мужчина с женщиной, которые
    
    Будут питаться
    Росой по утрам
    И людей породят.
    
    Другая числовая ассоциация -- это двенадцать апостолов. На это косвенно указывают и имена двух из них -- Андрюхи и Петрухи. Вспомним и историю апостола Петра, трижды отрекшегося от Христа за одну ночь. Но у А. Блока наоборот: Петруха за одну ночь трижды возвращается к вере и трижды вновь отступает. К тому же он -- убийца своей бывшей возлюбленной.
    
     Замотал платок на шее --

 




    Не оправиться никак.
    
    Платок, как петля, на шее, и Петр превращается в Иуду. А роль предателя Иуды играет Ванька (Иоанн).
    
    И идут без имени святого
    Все двенадцать -- вдаль.
     Ко всему готовы,
    Ничего не жаль...
    Их винтовочки стальные
    На незримого врага...
    
    А чуть раньше: "Эх, эх, без креста!" Получаются какие-то антиапостолы -- с винтовками вместо креста, уголовники, грабители, убийцы, готовые стрелять хоть в сугроб, хоть в буржуя, хоть в собаку, хоть во всю Святую Русь, хоть в самого Иисуса Христа. И вдруг А. Блок неожиданно разрушает концепцию антиапостолов -- тем, что возглавляет их шествие, правда, невидимо для них, Иисус Христос с кровавым флагом! Еще одна важная деталь связана с этими "двенадцатью": "На спину б надо бубновый туз!" Здесь можно подобрать разные объяснения. Во-первых, "двенадцать" -- это каторжники, а туз -- знак отличия от мирных граждан. Во-вторых, это красочно наряженное языческое шествие, святочные колядки, например. В-третьих -- крестный ход, тогда и Иисус Христос на месте. Далее, "туз" по-английски "асе", и снова вспоминаются скандинавские асы, которых, кстати, было тоже двенадцать. А может быть, это просто революционный патруль и красные тузы -- опять-таки для отличия.
    Сложная система символики Александра Блока не дает возможности сказать, кто такие эти "двенадцать". Но это не столь и важно. Благодаря символике поэма получилась весьма емкой. Здесь и история греха с последующей расплатой, и убийства с раскаянием и забвением, но самое главное -- это идея гибели и поругания старого мира. Был ли он хорош или плох, уже не имеет значения. Падение свершилось, и можно только надеяться, что впереди будет нечто лучшее.