Гениальность писателя-творца заключается в уме­нии отобрать из богатейшего нашего словаря самые точные, самые сильные и ясные слова. А. М. Горький писал: «...Слова необходимо употреблять с точностью самой строгой». Тем труднее писателю автобиографи­ческого произведения: он не может использовать внутренний монолог героя, лишен возможности опи­сывать героя в тот момент, когда сам за ним не наблю­дает или не может наблюдать. Поэтому читателю важ­но увидеть внутренний мир героя произведения, его видение и понимание окружающих его людей и собы­тий, которые дополняются наблюдениями самого пи­сателя и прямой речью действующих лиц.

В повести «Детство» образ бабушки является од­ним из прекраснейших образов русских женщин. Мы видим бабушку глазами Алеши: «множество морщин на темной коже щек», и «рыхлый нос с раздутыми ноздрями и красный на конце». И хотя эти черты ее не красят, портрет бабушки эмоционально возвышен. Мастерство писателя проявляется в умении использо­вать языковые средства. Он использует антитезу, в которой сопоставляет «темное» и «светлое»: «тем­ные... зрачки расширились, вспыхивали невыразимо приятным светом», «темная кожа щек» — «лицо светлое», «вся она — темная, но светилась изнутри — через глаза — неугасимым, веселым и солнечным све­том». Используя инверсию, портретному описанию придается эмоциональная и ритмическая вырази­тельность: «Говорила она, как-то особенно выпевая слова, и они легко укреплялись в памяти моей, похо­жие на цветы, такие же ласковые, яркие, сочные». Бабушкины слова выразительно сравниваются с цве­тами, зрачки с вишнями. Автор не случайно исполь­зует сравнения из мира природы. Мы видим все собы­тия через наблюдения, впечатления и представления героя-рассказчика.

Автор часто сравнивает людей с животными, их по­ведение и манеру движений. Например, бабушка «су­тула, почти горбатая, очень полная, а двигалась легко и ловко, точно большая кошка, — она и мягкая такая же, как этот ласковый зверь». Запоминающимся яв­ляется следующее описание внешности бабушки: «Сидя на краю постели в одной рубахе, вся осыпанная черными волосами, огромная и лохматая, она была похожа на медведицу, которую недавно приводил на двор бородатый лесной мужик из Сергача». Не менее выразительны сравнительные характеристики деда Каширина, все больше преобладают сравнения с пти­цей: «Впереди всех быстро шел небольшой сухонький старичок, в черном одеянии с рыжей, как золото бо­родкой, с птичьим носом и зелеными глазками». Да­лее Алеша замечает на «маленькой, жесткой руке» деда «кривые, птичьи ногти». Мы видим отношение Алеши к деду, когда он сравнивает его с хорьком: «А дед жестко колотил меня за каждое посещение на­хлебника, которое становилось известно ему, рыжему хорьку». В сцене пожара мы опять видим сравнение с хорьком: «он зажег серную спичку, осветив синим ог­нем свое лицо хорька, измазанное сажей..». Очень ем­ким сравнением, характеризующим не только деда, но и его сыновей, является следующее предложение: «Уже вскоре после приезда в кухне, во время обеда, вспыхнула ссора: дядья внезапно вскочили на ноги и, перегибаясь через стол, стали выть и рычать на де­душку, жалобно скаля зубы и встряхиваясь, как соба­ки, а дед, стуча ложкой по столу, покраснел весь и звонко — петухом — закричал: "По миру пущу!"».

«Бешено звенела гитара, дробно стучали каблуки, на столе и в шкапу дребезжала посуда, а среди кухни огнем пылал Цыганок, реял коршуном, размахнув руки, точно крылья, незаметно передвигая ноги, гик­нув, приседал на пол и метался золотым стрижом, ос­вещая все вокруг блеском шелка, а шелк, содрогаясь и струясь, словно горел и плавился». В этом насыщен­ном яркими метафорами и сравнениями предложе­нии, где автор сравнивает Цыганка с птицей, не чув­ствуется негативного отношения.



























 




























Анализируя повесть, можно увидеть чувства Але­ши и собственно авторские размышления. Слова «вспоминается мне» и «теперь, оживляя прошлое» принадлежат автору и помогают писателю отделить свои воспоминания и размышления о прошлом от увиденного и пережитого героем-рассказчиком. Рас­суждения о «возрождении нашем к жизни светлой, человеческой» принадлежат, конечно, писателю, объективному, мудрому художнику, вспоминающе­му и размышляющему о детстве.

Интересно наблюдать за речью действующих лиц. Герой-рассказчик — чуткий и наблюдательный слу­шатель. Акулина Ивановна имела огромное влияние на Алешу: «Сказки она сказывает тихо, таинственно, заглядывая в глаза мне расширенными зрачками, точно вливая в сердце мое силу, поднимающую меня. Говорит, точно поет, и чем дальше, тем складней зву­чат слова. Слушать ее невыразимо приятно». Харак­тер речи бабушки менялся в зависимости от того, о чем она рассказывала. О Цыганке она говорила «охот­но и понятно», о разделе домашнего имущества «она говорила посмеиваясь, отчужденно, как-то издали... В речи бабушки преобладают короткие реплики: «Отец, лошадь выводи!..», «Евгения, снимай иконы! Наталья, одевай ребят!..». Часто в ее речи встречают­ся существительные с уменьшительно-ласкательны­ми суффиксами, особенно в картинах, когда она вос­торгается картинами природы: «Гляди — звезда упа­ла! Это чья-нибудь душенька чистая истосковалась, мать-землю вспомнила! Значит, — сейчас где-то хоро­ший человек родился». Эти слова свидетельствуют о высокой одухотворенности и способности человека из народа воспринимать красоту природы.

А. М. Горький восхищался своими предшественни­ками, великими писателями- классиками, которые умело пользовались богатством народного языка. Он считал, что ценность литературы в том, что наши классики отобрали из речевого хаоса наиболее точ­ные, яркие, веские слова и создали «великий прекрас­ный язык».

Язык «Детства» по своей конкретности, богатству, смене тона в описании отдельных персонажей, муд­рой сдержанности в накоплении выразительных средств ставит повесть на одно из первых мест среди других произведений А. М. Горького.