Само же по себе отношение Драйзера выявляется в концовке романа достаточно однозначно словами, взятыми из «Макбета» Шекспира, - Драйзер предрекает гибель своему герою, уподобляемому им титану - злодею Макбету. Через шесть лет, в 1920 году, говоря о трудностях, которые ему приходилось преодолевать в литературной деятельности, Драйзер писал, что в Америке каждого писателя, пытающегося серьезно интерпретировать американскую действительность, считают «более или менее подлецом, низким человеком, которым я надеюсь, я имею честь быть».

Американский бизнесмен требует, чтобы в его книгах «все мужчины были честными, добрыми и правдивыми; все женщины, а особенно его жена и дочери, чистыми, как только что выпавший снег. Нет жестоких, подлых, смотрящих на все сквозь пальцы бизнесменов… по крайней мере в их книгах. А почитайте слащавую чепуху на редакционных полосах обычной американской газеты. Какие хорошие люди все эти бизнесмены. Посмотрите, однако, если хотите, протоколы судов, куда его вызывают отвечать за преступления. Это смешно. Ни одна американская книга, однако, не должна отражать этого. Это низко, мрачно, не та литература, которую должен читать народ, потому что ведь, по правде говоря, она оставляет плохое впечатление об американском бизнесмене американском отце, американском сыне, американской матери, американской дочери.

В «Трилогии» Драйзер развенчивает этот миф об американском бизнесмене, распространяемый апологетической литературой. Драйзер-реалист Создал впечатляющий образ американского бизнесмена, магната капитала. Драйзер-гуманист показал, что американский капитализм не менее, а пожалуй, более бесчеловечен и откровенен в своем цинизме, чем капитализм западноевропейских стран. Гуманистический накал отличает «Трилогию желания» - замечательное произведение, выходящее по своему значению за рамки американской литературы.


 



Высоко оценил реализм «Трилогии желания» Синклер Льюис, примыкавший в ту пору к социалистическому движению. В статье «Роман и социальные недуги наших дней (закат капитализма)» он относит Драйзера к числу тех писателей, «к кому мы обращаемся чтобы услышать исчерпывающую критику современной жизни; в их произведениях за индивидуальными событиями, как некий мрачный фон, стоит Народ - скопище людей со сжатыми кулаками, людей грубых и неучтивых, людей, которые хриплыми голосами требуют своей доли земных благ, вселяя тревогу в сердца благопристойных леди и джентльменов».


Синклер Льюис подчеркивает, что в «Титане» говорится о майских событиях 1886 года в Чикаго. Отмечая зоркость Драйзера, он считает, что «все растущая тенденция народа отстаивать свой интересы (по мнению С. Льюиса, ее удалось показать Драйзеру.) - это та самая тенденция, которую одни (те, кто разделяет ее) именуют «началом падения капитализма», а другие (те, кто живет в свое удовольствие) - «растущим беспокойством и неблагодарностью масс». Социалист Синклер Льюис видел в «Титане» не просто отражение борьбы труда и капитала, но и показ объективно революционной тенденции в развитии американской действительности. По мнению Синклера Льюиса, читателю «Трилогии желания» ясно, «какой романтической фигурой является для Драйзера этот пират от финансов - Каупервуд», и вместе с тем Драйзер понимал, пусть лишь смутно, но в какой-то мере «понимал, что Каупервуд - только частное проявление некоей системы».

 «Стоик», но, не закончив эту книгу, отдался другим творческим замыслам.

Монополии и пути борьбы с их засилием в американском обществе- эта тема глубоко волновала Драйзера всю жизнь. Он не знал, как разрешить эту сложную проблему во время издания первых двух томов своей знаменитой трилогии. В третьей книге действие переносилось в Лондон, где прототип Каупервуда Йеркс вкладывал свой капитал в строительство подземной железной дороги. Каупервуд становится международным магнатом капитала. К этому времени Драйзер побывал в Лондоне, весь фактический материал был собран, ясны были и основные моменты развития сюжета - в заключительной части Драйзер задумал изобразить превращение Каупервуда из титана в стоика и показать иллюзорность и бесплодность его деятельности. Все упиралось в интерпретацию жизненной философии Каупервуда, в понимание философии развития истории. Драйзер знал, чем заканчивался путь его героя, но не мог этого объяснить и поэтому отложил работу над заключительной частью трилогии. Когда же Драйзер ознакомился с ленинским положением природы империализма как последней стадии капитализма, когда ему стали окончательно ясны пути борьбы за новое, свободное от капиталистической эксплуатации общество, он вернулся к работе над «Стоиком». Завершению замысла писателя помешала смерть.