В «Титане» Каупервуд, кажется, может добиться всего, купить, что только он пожелает, но не может купить человеческое счастье - оно не покупается за деньги. Образ золотоволосой Эйлин и вся ее линия оттеняет поражение Каупервуда в личной жизни. Кричащая красота Эйлин - жены Каупервуда - отталкивает от нее светских дам. Отвергнутая чикагским великосветским обществом, в которое стремился проникнуть Каупервуд, Эйлин оказывается в одиночестве. Слова, сказанные Каупервудом для утешения жены «мы богаты и будем еще богаче. Деньги всем заткнут рот», не могут ее утешить. Потрясенная изменами Каупервуда, она опускается, пьет, устраивает оргии, пытается покончить самоубийством. Деньги не принесли счастье покинутой Каупервудом Эйлин.

 Каупервуд в «Титане» становится еще циничнее, его аморальность не знает границ. Менкен назвал этот роман «лучшим портретом безнравственного человека во всей современной литературе;». И Драйзер неоднократно подчеркивает эту черту характера Каупервуда в своих авторских отступлениях, отмечая, что «он (Каупервуд) игнорировал современный кодекс морали и отказывался ему подчиняться», стремился «преодолевать предрассудки других и уметь противостоять им». Эгоизм и эгоцентризм - суть философии Каупервуда., «Не будь он по призванию финансистом и к тому же оборотистым предпринимателем, - отмечает Драйзер, - он мог бы стать философом крайне субъективистского толка».

Цель Каупервуда - финансовое могущество, «тогда уже можно будет диктовать свою волю обществу». Каупервуд антиобщественен по сути своей, как, впрочем, и все другие капиталисты, бизнесмены, нарисованные писателем. У него нет, однако, того ханжества и лицемерия, которыми прикрывают свои махинации соперники Каупервуда.

Каупервуд более откровенен и вместе с тем более ловок и изворотлив в своем стремлении к всемогуществу и поэтому, может быть, и более привлекателен в глазах писателя. Каупервуд продолжает оставаться и в «Титане» образом весьма противоречивым: «Индивидуалист до мозга костей, не желающий считаться ни с кем, и ни с чем, Каупервуд был чужд подлинного демократизма, вместе с тем люди из народа были ему больше по сердцу, чем представители привилегированного класса, и он лучше понимал. Люди из народа больше по сердцу Каупервуду не потому, что он питает к ним какие-либо симпатии, а потому что он не разделяет те кастовые предрассудки, лицемерие и ханжество своих собратьев по классу, которых не было у простых людей.



 




Драйзер в «Титане» наделяет Каупервуда - «индивидуалиста до мозга костей» - своего рода инфернальными, сатанинскими, до моническими чертами, и в нью-йоркской газете «Ивнинг сан» 30 май 1914 года писатель называет Каупервуда «бунтующим Люцифером». «Его мир,- говорил он, покажется некоторым темным, как ночь, омутом, на поверхности которого играют блики его собственного индивидуалистического и действительно титанического ума».

В образе Каупервуда для Драйзера есть что-то мефистофелевское, и он называет его титаном, сверхчеловеком. Но став «титаном», Каупервуд перестал быть человеком. Купив за деньги всемогущество, он продал душу, утратил лучшие человеческие черты и качества. В «Титане» Каупервуд владеет огромным состоянием. Собственно, теперь состояние владеет Каупервудом. Культ силы, пренебрежение обычаями и нормами• поведения общества в «Титане» становятся наиболее ярко выраженными, характерными чертами всего поведения Каупервуда. Особенно наглядно необузданность нрава проявляется в его многочисленных любовных похождениях.

Каупервуд богат, и его теперь не интересует положение женщины в обществе, ее богатство, которые играли не главную, но существенную роль в его отношениях с Лилиан, а отчасти и с Эйлин. «Беспорядочные любовные похождения Каупервуда были, как уже говорилось, естественным проявлением беспокойного, вечно жаждущего перемен нрава, внутреннего анархизма и моральной неустойчивости»,- отмечает Драйзер (IV, 211). В любовных похождениях Каупервуда находит свое выражение прежде всего тот же эгоизм и то же презрение к обществу, что и в его деловых махинациях. К приглянувшейся ему женщине Каупервуд относится так, как будто речь идет о покупке или продаже очередной партии акций. «Муж у м-с Сольберг - какой-то шут гороховый,- хладнокровно продолжает рассуждать Каупервуд.- Может быть, ему удастся увлечь ее? Но уступит ли такая женщина? Не поставит ли условием развод и брак?».

Устраивая свои дела с женщинами, он исходит из тех же принципов, что и в своей финансовой деятельности, видит в них проявление своей ловкости и силы. Конечно, как и операции на бирже, эти похождения не могли не натолкнуться на затруднения, от которых с такой изворотливостью Каупервуд избавлялся, ведь, отмечает Драйзер, «как и всякое пиратское плавание по волнам, положение это было чревато опасностью: того и гляди мог подняться Шторм - одна из тех свирепых бурь, причиной которых бывает обманутое доверие и созданные обществом моральные нормы, согласно которым женщина является собственностью мужчины. Правда, Каупервуда, который никаких законов, кроме своих собственных, не признавал, а если и подчинялся чужому закону, то лишь тогда, когда не мог его обойти, возможность скандала, сцен ревности, криков, слез, упреков, обвинений особенно не смущала. К тому же, быть может, удастся этого избежать.

В «Титане» вводится новый элемент оценки Каупервуда - отношение к нему народа. Именно перед судом народа выявляются в нем черты бездушного угнетателя. «Наконец,- пишет Драйзер,- были просто бедняки, и для них Каупервуд с его баснословным богатством, с его коллекцией картин и сказочным нью-йоркским дворцом, о котором шли самые фантастические россказни, являл собой живой пример жестокого и бездушного эксплуататора».