Саади, чьи произведения целиком заслуженно вошли в казну мировой литературы, родился в Ширазе в начале XII ст. Отец Саадии умер, когда будущему поэту исполнилось лишь десять лет. В своей сиротской жизни Саади, очевидно, пришлось испытать немало горя и унижений. Тем не менее, каким-то образом ему все же посчастливилось устроиться стипендиатом в знаменитое багдадское Мадрасе «Низамийе». Здесь он слушал лекции известных историков, филологов, знаменитых богословов и суфийских шейхов.

Наставления учителей избрать «путь уединения и схимничества» не смогли, тем не менее, уничтожить в Саади любви к жизни. Не закончив образования, он покинул Багдад, но на родину уже не скоро смог возвратиться.

Монгольское завоевание, нелады в Фарсе, желание увидеть мир заставили Саади свыше двадцати пяти лет странствовать далеко от родных мест. Он объездил и обошел почти весь мусульманский Восток и лишь в начале 50-х гг. возвратился в родной город. Его благосклонно встретил правитель и пригласил занять место между придворных поэтов. Однако, Саади отдал предпочтение независимости. Начался последний период его жизни, прожитый в уединении и напряженной творческой работе. В эти года он закончил свои самые лучшие произведения - «Плодовый сад» и «Цветник» («Гулистан»), которые сделали его очень известным в Иране и за его пределами. Умер поэт в 1292 г.

В объемном и разнообразном литературном наследстве Саади, представленном как поэтическими, так и прозаическими произведениями, значительное место занимает лирика. Интересны касиди поэта. Между них есть целый ряд панегириков, адресованных правителям, визирям, вельможам. Тем не менее, по смыслу они часто значительно отличаются от обычных од. Главная цель поэта - дать умный совет, мудрую установку. Среди них есть и очень смелые для того времени, наполненные призывами к справедливости:

    * О, бек! Оденься в справедливость!
    * Она для властелина - лучшая одежда.
    * ( «Письмо к правителю Шираза», здесь и дальше пер. В. Мисика)

 Часть касид поэта имеет философский характер. В них содержатся раздумья о жизни, о его быстротечности, о добре и зле и, даже если они пронизаны суфийскими мотивами, никогда не призывают к отходу из жизнь. Есть у Саади и пейзажные касиды, где он выступает как лирический поэт, который глубоко ощущает красоту природы, или касиды, в которых звучит призыв к далеким странствованиям. Наиболее ярко мастерство Саади как лирика раскрывается в его «суфийських» газелях. В них частично отображенные суфийские идеи, тем не менее, многие из них по своему расположению духа, образами, непосредственностью чувства изображает земная радость и страдания человека. Причиной всеобщего признания Саади как выдающегося лирического поэта является именно глубокое общечеловеческое содержание его стихов.

Любовь и переживание, связанные с этим чувством, - боль разлуки, увлечение и признательность за счастливые минуты, страдание через неверность жестокой любимой, преданность ей, увлечение ее красотой - основные мотивы газелей Саади. В некоторых из них поэт развил мотивы одиночества, тоски по настоящей дружбою и человечности.

Глубокое содержание газелей Саади объединяется с простотой и утонченностью образов, с мелодичностью стиха и выразительностью приемов и художественных средств. В этом плане он придерживался наилучших традиций школы бухарских поэтов. Вместе с тем влияние литературного стиля его времени обозначилось в максимальной филигранной обработке формы, в тщательном художественном обрамлении стиха, в большей, чем раньше, рельефности композиции газели, в подборе созвучности рифмы и радифа, их соответствию всему поэтическому порядок. Даже при использовании традиционных тем поэт в первую очередь стремится привнести что-то новое в содержательное звучание лейтмотива, а вся формальная сторона его стиха лишь подчиняется этой цели. Примером оригинальной и блестящей обработки Саади темы своих предшественников может служить его знаменитейшая газель «Караван»:

    * Ей, проводник, не спеши,
    * с тобой идет мой сон, мой рай!
    * Попало сердце в злой плен -
    * и идет от меня в дальний край.
    * Хотя прошу, хотя молю
    * звезду мою, любовь мою -
    * И стон мой, как дым из огня,

 



    * из души встает: не бросай!
    * За то, что соблазнила меня,
    * за то, что предала меня,
    * Теперь имя твое одно мне подсказывает отчаяние.
    * Возвратись, мир моих глаз,
    * чтобы чуткая и ты, как стон этот
    * Из моей раненной груди встает под самый
    * небосклон.
    * Мне рассказывал мулла, как души бросают тела.
    * Я же видел сам, как отошла
    * моя от меня в дальний край.
    * Хотя Саади не к лицу и слезы эти, и эта тоска,
    * Но, им не видя конца, говорю я уму: прощай!

В отличие от своих предшественников, в раскрытии этой темы Саади концентрирует внимание на горечи разлуки, которая перерастает у чувство непреодолимой страсти, родившейся в страданиях и испытаниях. Каждая строфа при этом воссоздает новый аспект в отношении влюбленного к любимой.

Согласно содержательному наполнению газели и к движению самого чувства лирического героя здесь подобран стихотворный размер, звуковые повторы, внутренние рифмы. Тем не менее, за всей сложности художественной обработки стих звучит чрезвычайно естественно, а его образа и приемы доходчиво и убедительно выражают мысль поэта.

Особой славы зажили дидактические произведения Саади «Плодовый сад» («Бустан», первоначальное название « Саади-Наме»; 1258) является поэмой, разделенной на десять глав этического содержания. «Цветник» (1257) написанный ритмизированной прозой, кое-где рифмованной и насыщенной стихотворными вставками. Он состоит из небольших рассказов, связанных общей тематикой и не объединенных сюжетной рамкой. Наблюдая действительность, поэт старался указать дорогую к достижению всеобщего добра. Такой замысел определил вообще и жизненную, практическую направленность данных произведений. Поэт и сам рассматривал их как учебники жизни: «Слова Саади - это притчи и установки, они понадобятся тебе, ты используешь их к делу».

Тем не менее, основное в «Плодовом саду» и «Цветнике» то, что поэт говорит о высоком призвании человека, который «все превосходит своими величием и мудростью», и стремится к тому, чтобы люди осознали это. Смысл человеческой жизни, по мысли Саади, в полезной деятельности, которая ведет к личному счастью и всеобщему добру.

Саади признает ум единым мудрым руководителем человека в его поступках. Ум в объединении со знаниями дает человеку возможность правильно оценивать свои действия, руководить другими людьми. Поэтому Саади советует властителям привлекать к себе ученых: «Державные люди больше нуждаются в советах мудрецов, чем последние общества властителей». В рассказах о мудрецах Саади приводит примеры их морального превосходства над вельможами. К ученым Саади выдвигает вместе с тем большие требования: они должны служить идеалам морального, благотворного человека, воплощать свои знания практически. Для него «ученый без добрых дел - пчела, которая не дает меда».

«Плодовый сад» и «Цветник» принесли много нового в литературу, обогатив ее традиции. В этих произведениях, в частности, Саади впервые в практике дидактического жанра часто использовал факты собственной жизни. Из вереницы этих сказов создается его биография, биография главного героя. Он возникает в разнообразнейший ситуациях и событиях, в повседневной жизни и в исключительных обстоятельствах. Читатель видит его то утомленным мандривцем, который бредет жгучими песками к святым местам, то муллой-проповедником, то участником ученого диспута с дамаскскими богословами, то плененным крестоносцев, который копает рвы в Триполи. Он страдал от злоключений, познав горечь разочарований в людях, испытал пренебрежения, но и ощутил вкус почета, радовался друзьям, ошибался, отступал от своих идеалов и снова находил осознание человеческого достоинства. В такой мозаике положений, в которых герой представлен со своими слабостями и притязаниями, тяжело не увидеть чудищ характерной особенности литературы ренессанса - описание человека, по выражению С. Микульского, «во всей его жизненной подвижности и побежалости».

Автобиографический материал ввел за собой в литературу и новых персонажей - живых людей, с которыми встречался Саади во время странствований: купцов, дервишей, ученых, школьного учителя, караванщиков и др. Саади изменил соотношение между дидактическим материалом и сказами - иллюстрациями к нему. Если в «Плодовом саду» сказы и притчи еще иногда сыграют бывшую роль, то в «Цветнике « они самостоятельные, поучения вытекают из самого сказа. При этом Саади избегает сухого морализирования. Некоторые места в «Плодовом саду», например, похожие на граций по определению И. Брагинского, миниатюры - «шедевры живописи человеческих чувств и страстей». В сказах Саади много юмора, народной мудрости, элементов сатирического изображения. Часто сказы построены в форме остроумного диалога. Здесь имеющиеся и разговорные повороты, и книжные «выступления» ученых шейхов и судей, царей и вельмож.