В Толубеевском депо лучшим паровозным машинистом считался Александр Васильевич Мальцев. Было ему лет тридцать, но он уже имел квалификацию машиниста первого класса и давно водил скорые поезда. Первый мощный пассажирский паровоз серии ИС доверили ему. Помощником к Мальцеву направили молодого человека. Константин - так звали парня - был несказанно рад назначении’, но сам Мальцев встретил его довольно равнодушно: видно, не придавал значения тому, кого определят ему в помощники. Перед каждой поездкой Александр Васильевич обязательно сам проверял работу всех узлов, не доверяя это никому. Он вел свои составы с отважной уверенностью великого мастера, с сосредоточенностью вдохновенного артиста, вобравшего весь внешний мир в свое внутреннее переживание и поэтому властвующего над ним.

Обычно они работали молча; лишь изредка Мальце, не оборачиваясь в сторону помощника, стучал ключом по котлу, желая обратить внимание на какой-нибудь непорядок в режиме работы машины. Он явно чувствовал своё превосходство перед другими, поскольку понимал машину точнее, чем другие, и не верил, что кто-то другой может научиться тайне его таланта - тайне видеть одновременно и попутного воробья, и сигнал впереди, ощущая путь, вес состава и усилие машины. 11икто в мире, думал он, не может быть лучше его.

Костя проработал с Мальцевым около года, когда случилось событие, круто изменившее их жизни. Состав, который они вели, опаздывал на четыре часа. И диспетчер попросил Мальцева максимально наверстать упущенное па другом участке дороги время. Состав шел навстречу грозе, и они видели, как мечи молний вертикально вонзались в безмолвную землю, а вскоре заметили пыльный вихрь, двигающийся прямо в лоб поезду. Сухая земля и степной песок засвистели и заскрежетали по железному телу паровоза, свет вокруг потемнел, стало трудно дышать. Паровоз с воем пробивался вперед, в смутный, душный мрак - в щель света, создаваемую лобовым прожектором.

Вдруг мгновенный синий свет вспыхнул у ресниц Константина и словно бы проникдо самого содрогнувшегося сердца; он схватился за кран инжектора и поглядел в сторону Мальцева - тот смотрел вперед и вел машину, не изменившись в лице.

    * «Что это было?»- спросил он кочегара. «Молния,- ответил тот.- Хотела в нас попасть, да маленько промахнулась». Однако, к их величайшему удивлению, Мальцев молнии не видел.

Наконец они выехали из грозы и двигались через притихшую, тёмную степь.

Костя обратил внимание на то, что Мальцев стал хуже вести машину, и решил, что тот, наверное, устал, но ничего не сказал ему, хотя было трудно держать в наилучшем режиме работу топки и котла, когда машину забрасывало. Усталость Мальцева все-таки беспокоила помощника и он стал внимательнее глядеть вперед - на путь и на сигналы. На пульте напряжение упало, но Мальцев почему-то не заметил этого. Оказалось, что они прошли красный светофор, а затем, вероятно, не один предупреждающий сигнал путевых обходчиков. Они едва не врезались в товарный состав, остановившийся на перегоне. Мальцев же не заметил ничего, потому что, как оказалось, ослеп.

На другой день они привели состав на свою станцию. Доложив начальнику депо о происшествии, Костя отвел Мальцева под руку домой; тот был чрезвычайно удручен и не пошел к начальнику. Но возле дома зрение как будто стало возвращаться к нему.

Мальцева отдали под суд, и началось следствие. Костю вызвали к следователю и спросили, что он думает о происшествии с курьерским поездом. Он ответил, что Мальцев не виноват, его ослепил близкий разряд молнии, его контузило, и нервы, которые управляют зрением, были повреждены. Следователь спросил, почему же Мальцев не видел молнии. Костя объяснил, что тот ослеп мгновенно - от удара электромагнитной волны, идущей впереди света молнии. Свет молнии - последствие разряда, а не причина молнии. Мальцев уже ослеп, когда молния засветилась, а слепой не мог увидеть света.

Костя пришел к Мальцеву и спросил его, почему тот не позвал на помощь, когда ослеп.


 






    * «А я видел,- ответил он.- Зачем ты был мне нужен? Я привык видеть свет, и я думал, что вижу его, а я видел его тогда только в своем уме, в воображении. На самом деле я был слепой, но не знал этого».

Теперь Костя понял, что и после того, как машинист ослеп, он еще долго видел мир в своем воображении и верил в его действительность.

Мальцева посадили в тюрьму. Костя по-прежнему ездил помощником, но уже с другим машинистом. Зимой он был у своего брата, студента, жившего в университетском общежитии, и узнал, что в университете, в физической лаборатории, есть установка Тесла для получения искусственной молнии. И у него появилась мысль, как можно попытаться помочь Мальцеву.

Костя написал следователю с просьбой испытать заключенного Мальцева на подверженность его действию электрических разрядов. В случае, если будет доказана подверженность психики Мальцева либо его зрительных органов действию близких внезапных электрических разрядов, дело Мальцева надо пересмотреть.

Областной прокурор согласился провести экспертизу. Через несколько дней Костю вызвали к следователю. Здесь он узнал, что проведенный эксперимент подтвердил: Мальцев говорил правду. Но, к сожалению, второго случая его глаза не выдержали, и он опять ослеп - скорее всего, уже навсегда. Следователь сожалел о проведенной экспертизе, так как доказал невиновность человека посредством его несчастья. Это была слишком дорогая цена. Мальцева отпустили.

На следующее лето Константин сдал экзамены на звание машиниста и стал ездить самостоятельно на паровозе серии СУ, работая на пассажирском местном сообщении. И почти всегда, подавая паровоз под состав, стоявший у станционной платформы, он видел Мальцева, сидевшего на крашеной скамейке. Облокотившись на трость, он обращал в сторону паровоза свое страстное, чуткое лицо с опустевшими слепыми глазами и жадно дышал запахом гари и смазочного масла. Утешить его было нечем. Он осунулся, постарел за последнее время и гнал от себя прочь всех, кто хотел утешить его доброжелательными словами. Константин решил взять его с собой в поездку. Когда поезд тронулся, он посадил Александра Васильевича на своё место машиниста, положил одну его руку на реверс, а другую на тормозной автомат. Накрыл его руки своими. Он водил руками, как надо, и руки Мальцева тоже работали. Бывший лучший машинист сидел молча и слушался, наслаждаясь движением машины, ветром в лицо и работой. Он сосредоточился, забыл свое горе слепца, и кроткая радость осветила изможденное лицо этого человека, для которого ощущение машины было блаженством.

Прежний совершенный мастер машины стремился превозмочь в себе недостаток зрения и чувствовать мир другими средствами, чтобы работать и оправдать свою жизнь.

На обратном пути на перегоне включился желтый светофор. Константин смотрел на своего учителя стайным ожиданием. Мальцев вдруг встал с места, протянул руку к регулятору и закрыл пар. «Я вижу желтый свет»,- сказал он, повернув рукоятку тормоза, - и заплакал. Константин подошел к нему и поцеловал: «Веди машину до конца. Ты видишь теперь весь свет!»

Мальцев уже без чьей-либо помощи довел машину до места. После работы они пришли к Мальцеву на квартиру, где просидели всю ночь. Константин боялся оставить его одного, как родного сына, без защиты против действия внезапных и враждебных сил нашего прекрасного и яростного мира.