Луи Арагон родился в Париже. Он учился в парижском лицее, затем получил специальность врача. В конце первой мировой войны Арагон — в армии. Во время войны он пишет и публикует первые стихотворения, примыкает к дадаизму, затем становится одним из виднейших представителей сюрреализма во Франции. В течение более чем десятилетнего пребывания в группе сюрреалистов Арагон опубликовал несколько сборников стихотворений и прозаические произведения. Он исходил из мысли о том, что буржуазное общество дискредитировало себя, что оно попало в тупик. Арагон видел в сюрреализме форму протеста против этого общества; он был непременным участником скандальных «спектаклей», которыми увлекались сюрреалисты в начале 20-х годов, в момент зарождения группы, тесно связанной тогда с дадаизмом. Отвращение к буржуазии однако распространялось Арагоном на все человечество, приобретало форму анархистского нигилизма.

«Долой светлый французский гений»,— повторял Арагон. «Я никогда не искал ничего иного, кроме скандала, и я искал его ради него самого»,— писал он о том времени. Бессилие этой бравады замечал порой и он сам, намекая на то, что шумная демонстрация сюрреалистического учения — всего лищь литературная мистификация, бесплодная затея, озорство. Это усиливает пессимистическую окраску творчества Арагона первого периода. «Я знаю, что что-то умирает, но я не верю, что что-нибудь рождается»,— заявлял он.
В «Предисловии к современной мифологии» (предисловие к «Парижскому крестьянину»), как и в других своих тогдашних манифестах, Арагон сформулировал принцип,сюрреалистической эстетики, согласно которому следует воплощать в искусстве «новые мифы». Эти-мифы — «на каждом шагу», они в чувстве «чудесного повседневного», в столкновении и игреконтрастов. Арагон писал, что каждый человек может быть сюрреалистом, если найдет образ, который «уничтожит Вселенную». «В песчаных замках как вы прекрасны, колонны из дыма!» — восклицал Арагон, созерцая «восхитительные сады абсурдных верований и предчувствий» «современной мифологии» сюрреализма.-В «Трактате.о стиле» Арагон писал, что самыми характерными чертами своего стиля в соответствии с принципами сюрреализма он считает создание намеренно несвязанных произведений, несогласованность, забвение предшествующего и другие неправильности. В частности, он стремился к уничтожению грамматических норм языка (.«я топчу синтаксис»), намеренно путал употребление глагольных времен и т. д.

Вот, например, «Либертинаж», словно разорванный на клочки или, точнее, склеенный из самых различных, несвязных кусков. Чередуются то зарисовки, то эпизоды, то неудержимая болтовня поражающего неожиданными эффектами писателя. Угловатая, неслаженная форма — выявление иронии и цинической бравады, проглядывающей в чертах вызывающе циничных персонажей «Либерти-нажа». В «Анисе, или Панорама» молодой человек по имени Анисе дошел до самых неприличных крайностей в своем поведении —и тогда всем стало ясно, что он поэт. Анисе в угоду красоте, олицетворенной красавицей Мирабеллой, готов убить человека, вступает в шайку грабителей.

Жанр ранних произведений Арагона близок жанру «стихов-прогулок» Аполлинера. Произведение возникает непринужденно, запечатлевая опыт «прогуливающегося» поэта, фиксирующего то замеченную по пути обыденную реальность, то свои размышления и чувства. Буквальность материи (приводятся прейскуранты, реклама, подробнейшим образом фотографируются все детали парикмахерской, публичного дома и т. д.) сочетается с бесплотностью набегающих «волн грез», поглощающих и преодолевающих реальность. Все подвластно прихотливой игре неожиданностей и случайностей (случай— «вот весь мой опыт»), царствует произвол мгновенных впечатлений и всеобъемлющего фантазирования. В. поисках заключенных под оболочкой повседневности «тайн» Арагон-сюрреалист постоянно вопрошает свое «подсознательное». «Образы, образы, повсюду образы, на потолке, в соломе кресел...» — сюрреалистический «миф» буквально .возникает на пустом месте, в результате игры ассоциаций, словесной игры, при которой писатель «топтал» и синтаксис, заботясь лишь о «неожиданностях».




 






В поэзии Арагона сильнее, чем в прозе, чувствуется, что ему самому сюрреализм мог казаться мистификацией и озорством — это очевидно и в «стихотворении» «Ставни», состоящем только лишь из слова «Ставни», повторенного 20 раз, и в иронической эпитафии дадаисту—«ветерану сражений», и в литаниях, монотонных причитаниях по поводу «прекрасных ножек», и т. п. Ранние стихи Арагона—стихи изощренной образности, построенные на трудно уловимых ассоциациях, на подчеркнуто субъективном восприятии, на игре в «неожиданности», на поисках максимально эффектного варианта.
В 1927 году Луи Арагон вступает в коммунистическую партию. Но сам поэт отмечал, что в это время он еще был одержим анархистской фразой. В 1930 году Арагон посетил СССР; «...возвращался я уже другим человеком»,— писал он позже. Присутствуя на второй Международной конференции революционных писателей в Харькове, Арагон примкнул к ним, написал революционную поэму «Красный фронт», за которой последовал цикл стихотворений «Ура, Урал!». Начинается активнейшая политическая деятельность Арагона, позади осталось пренебрежение политикой. К 30-м годам относится большое число статей, речей, рецензий Арагона — участника оживленной литературной борьбы. Следует отметить книгу «За социалистический реализм» (1935), речь на втором Международном конгрессе писателей в защиту культуры и речь «Реализм социалистический и реализм французский» (1937).

Арагон, как и Ромен Роллан, «прощался с прошлым», его статьи самокритичны. Свою новую эстетическую программу он связывал с «ликвидацией той социальной безграмотности, которой является индивидуализм». Арагон призвал интеллигенцию войти в двери истинной свободы — понять движение истории, слить свои усилия с усилиями рабочего класса, которому принадлежит будущее. Пример для писателей — Владимир Маяковский, поэт, «стоящий на вершине нашего столетия».

Арагон выступил в защиту реализма как искусства, «проникнутого национальной народной реальностью». Уже в то время писатель пришел к мысли о возможности возникновения социалистического реализма в капиталистической Франции. Не менее важной была и мысль о том, что к искусству социалистического реализма в каждой стране идут национальным путем.
Наиболее значительное произведение Л. Арагона 30-х годов — первые книги цикла романов под общим названием «Реальный мир»: «Базельские колокола» (1934), «Богатые кварталы» (1936), «Путешественники на империале» (1940). Само название цикла полемично, оно выражает новую эстетическую программу писателя. О ранней прозе напоминает непринужденно-свободная композиция романов, состоящих из множества эпизодов, сцен, деталей, нанизываемых один за другим на нить повествования.

О прозе 20-х годов напоминает и манера повествования, в которой переплетаются монологи персонажей и авторский монолог. Но лирический герой арагоновской прозы— теперь уже не «парижский крестьянин», совершающий сюрреалистическую «ревизию вселенной». Искусство Ара- гона совершенствовалось, овладевая богатством многокрасочной жизни— той прежде всего национальной реальности, на почве которой, по мысли Арагона, ныне произрастает новое, революционное искусство. Художник пишет о циничных буржуа, обнаруживая талант сатирика, пишет и о ранее незнакомом для него мире революционного пролетариата, мире героических характеров, новой морали, чистых чувств и больших мыслей, что требовало совершенно иных художественных средств. Арагон выковывал тогда мастерство художника-публициста, накапливал опыт воссоздания социально-политической жизни, определяющей судьбы героев. Впервые писатель решал трудную задачу раскрытия сложного процесса развития, обогащения мыслей и чувств человека, который жаждет идти в ногу с революционным веком.