Любовь, звучащая в этих стихах,— чувство глубокое, "целомудренное и мужественное. Оно очищает человека, делает его лучше, окрашивает искренним лиризмом все стихи сборника, описания природы, земли, крестьянского труда. В эти годы Эрнандес еще далек от активной политической борьбы, плохо разбирается в лозунгах и принципах различных политических партий. Но сердцем, инстинктивно он всегда на стороне народа. Чувства поэта-гражданина постепенно проникают в стихи Эрнандеса тех лет. В первые же дни. фашистского мятежа Эрнандес без колебаний становится на сторону народа. «Мы, молодые писатели, поэты, драматурги, артисты и художники Испанской республики знаем свое место в борьбе против фашизма. Оно — на трибуне митинга рядом с политическим агитатором; оно — на линии фронта, на подмостках передвижного театра; оно — в окопах, бок о бок с самоотверженными бойцами  народной армии...

Там мое место, там — место каждого испанца, не на словах, а на деле стремящегося видеть свою родину и весь мир свободным от фашистов». Эти слова произнесены Эрнан-десом в интервью с корреспондентом «Литературной газеты» в Москве.

Эрнандес вступает в ряды коммунистической партии, записывается добровольцем в 5-й полк, вместе с другими бойцами народной милиции строит оборонительные рубежи вокруг Мадрида "и защищает его с оружием в руках. Позднее он становится комиссаром по вопросам культуры в одной из частей испанской республиканской армии, сотрудничает в многочисленных фронтовых газетах и на радио и, конечно, пишет. Пишет стихи, пьесы, публицистические статьи.

Именно в эти годы полностью раскрываются все грани могучего поэтического дарования Мигеля Эрнандеса. За годы войны им было написано множество поэтических произведений. Часть из них вошла в сборник «Ветер народа», опубликованный в 1937 году. Обращаясь к Висенте Алейксандре, одному из своих ближайших друзей и поэтических наставников, Эрнандес в письме-посвящении, предпосланном сборнику, так раскрывает смысл названия книги: «Мы, поэты,— ветер народа; мы рождаемся для того, чтобы пронизывать^все его поры и увлекать его чувства и взоры к прекраснейшим вершинам... Во все
173

века народ распахивает свою душу поэтам и внемлет каждому их слову». Таким разговором поэта со своим народом и были поэтические произведения Эрнандеса этих лет.


 




Народ — труженик и борец — вот основной герой поэзии Эрнандеса. Он напоминает сельским батракам, что «страданием своим и трудом» добывают они хлеб («Поденщики»), что не деньги и не господа взращивают оливки, а «молчаливая земля, труд и пот» («Сборщики оливок»). Труд человека тяжек, но именно он облагораживает его, наполняет душу подлинно человеческой гордостью. Это чувство гордости, присущее труженику — создателю всех жизненных благ, звучит с особой силой в стихотворении «Руки». «Инструмент души», «ее примета»— вот что такое руки, говорит поэт, и поэтому по рукам людей отличишь друг от друга куда точнее, чем по словам или по одежде. И поэт славит покрытые узловатыми венами и мозолями, залитые потом рабочие руки, которым подвластно все на свете. Этим рабочим рукам он противопоставляет холеные руки, жадно тянущиеся к богатствам,, не ими созданным. Так в поэзии Эрнандеса возникает ещё одна важная тема — тема двух Испании: Испании народа и Испании богачей.

В столкновении этих двух сил — правда, а следовательно, и конечная победа на стороне народа. Вот почему даже самые мрачные и трагические страницы сборника полны веры в будущее. Эрнандес не закрывает глаза на то, что борьба требует огромных жертв, что поля его родины обильно политы кровью. Многие стихотворения он посвящает памяти павших. Сборник открывается «Первой элегией», в которой поэт оплакивает смерть Федерико Гарсиа Лорки. Он славит бойца Интернациональной бригады, погибшего на земле Испании («Интербригадовцу, павшему в Испании»), он оплакивает юных воинов, отдавших жизнь родине. Но «героев остывающая лава» извергнута вулканом народного гнева, и в народе эти герои обретают бессмертие.

Пожалуй, с особой силой вера в народ, в его грядущую победу выражена в стихотворении «Народный вихрь», которое по праву считается лучшим в сборнике да и вообще в поэзии Эрнандеса военных лет. Даже смерть бессильна перед этим народным вихрем, ибо «львы умирают стоя» и «гибель гордого зверя всю землю дарит величьем». Такой смерти в открытом и честном бою поэт желает и себе.

Война по-новому осветила и тему личного счастья, тему любви. Эрнандес, который незадолго до завершения работы над сборником стал мужем Хосефины, посвящает ей в этой книге лишь одно стихотворение—«Песню женатого солдата». Личная, интимная тема в нем решается по-новому прежде всего потому, что ныне Эрнандес не отделяет, не может отделить свою судьбу от судьбы народа. Он осмысляет борьбу против всенародного врага — фашизма — и как борьбу за свою любовь и счастье.

Сборник «Ветер народа»— произведение новаторское не только по темам, но и по поэтической форме. В стихах военных лет поэт решительно отвергает прежние свои «гонгористские» увлечения — стихи его предельно ясны и доходчивы. Но при этом сохраняются свойственное Эрнандесу с первых его поэтических шагов обостренное чувство природы и связанная с ним многокрасочная образность.

В том же 1937 году появляется сборник маленьких агитационных пьесок Эрнандеса под характерным заголовком «Театр на фронте» («В очереди», «Человечек», «Беженец», «На скамейке»). Это сценки-зарисовки военного быта Испании, в которых мысль драматурга предстает публицистически обнаженной, что понятно, поскольку пьески предназначались для самодеятельных фронтовых театральных трупп и действительно широко и с неизменным успехом шли на фронтах республиканской Испании. Однако Эрнандес мечтал и о большем: о возрождении подлинно народного, массового театра. Первый опыт создания репертуара для подобного театра был предпринят еще в канун войны. За несколько дней до фашистского мятежа он завершил пьесу «Первый парень на деревне»,, написанную в традициях классической драмы Возрождения. Представления этой пьесы, в центре которой стоит образ веселого и талантливого юноши-крестьянина, борющегося за правду, добро и справедливость, в годы войны пользовались огромным успехом. Другим образцом подобного народного театра стала завершенная весной 1938 года драма «Пастырь смерти»— о героических буднях осажденного Мадрида, о знаменитом 5-м полке.
Новая книга стихов «Человек на страже» была уже набрана в одной из типографий, когда республика потерпела поражение. Набор был рассыпан, и стихотворения этого сборника до сих пор опубликованы, по-видимому, не полностью. В книгу вошли стихи, написанные Эрнандесом в последние годы войны. Многие из них и по тематике и по поэтическим средствам близки к стихотворениям книги «Ветер народа». Таковы, например, стихотворения «Взываю к быку Испании», «Россия», «Призыв к поэтам» и др. Очень характерно расширение образной символики в первом из этих стихотворений. Образ быка, уже не раз до того встречавшийся в поэзии Эрнандеса, здесь становится символом героической Испании, не способной, подобно волам, покорно подставлять шею под ярмо и предпочитающей, как бойцовый бык, смотреть смерти в глаза, встречать ее в яростной схватке. Однако и в этих стихотворениях, и особенно в стихах, написанных в последний год войны, все отчетливее звучит трагическая тема, сознание трагической обреченности народной борьбы. Поэт по-прежнему призывает к борьбе, ибо человек должен сражаться за благородное дело до конца, но все реже и реже появляется в стихах светлый образ победы.


Тема жизни, символом которой для него становится любимая женщина, приобретает особый смысл в поэзии Эрнандеса этого периода. Эта тема помогает ему высвободиться из-под гнета безысходности. Вот почему, несмотря на все тяжкие лишения и страдания, которые Эрнандесу довелось пережить, он остался не сломленным до конца. И не случайно одно из последних стихотворений «Вечная тьма», в котором предстает ужасающая картина вечной мглы, опустившейся над поэтом, завершается словами надежды. Светом, «повергающим тьму, на колени», была и вся поэзия Эрнандеса. Недаром в современной Испании ни один из поэтов 30-х годов не привлекает такого пристального внимания литературной молодежи, не оказывает на нее такого заметного влияния, как Мигель Эрнандес.