Положительный герой Лу Синя — пламенный патриот, страстный искатель правды, для него высшее счастье — борьба за раскрепощение народа. Образ этот разрабатывается Лу Синем в основном в том же плане, что и русскими революционными демократами. Но у китайского писателя появляется и герой с чертами социалистического идеала. В «Маленьком происшествии» в образе рикши Лу Синь В своих статьях Л у Синь выступал за «путь русских» («Идет» и др.) против американского прагматизма. Начав борьбу с феодальными «хранителями старины», писатель воспроизводил типы «благородных и" мудрецов» с большим разнообразием индивидуальных черт. Схоластов приводила в ярость попытка отказаться от иероглифов.

Переход на алфавит, считали они, погубит всю китайскую культуру. В аллегорических образах («комары», «мухи», «болонки», «козлы-вожаки») Лу Синь рисовал типы продажных журналистов и профессоров-либералов, которые приходили на смену исконно китайским ретроградам, приукрашивая свои писания старьем из заморского багажа. Он обличал литераторов, которые «закрывают глаза на действительность... обманывают и самих себя и других»; он призывал писателей и критиков «смотреть прямо», «срывать маски, искренне, смело и проницательно взглянуть на жизнь, описать ее плоть и кровь», «сметь говорить, сметь смеяться, сметь плакать, негодовать и ругаться, сметь драться и изгнать из этих проклятых мест это проклятое время». В борьбе за подъем литературы на новую ступень Лу Синь отстаивал право писателя на публицистику и требовал от него сознания своей ответственности перед народом.

С художественными произведениями Лу Синя тех лет («Клич», 1918—1922; «Поиски» или «Блуждания», 1924—1926; «Дикие травы», 1924—1926 и др.) вся китайская литература сделала огромный шаг вперед — в стиле, композиции, а особенно в точности изображения. Он положил конец господству архаического книжного языка, искусственно поддерживавшемуся схоластами, и утвердил живой язык в литературе. На смену «ученым талантам» и «нежным красавицам», «храбрым рыцарям» и «мудрым судьям» средневековых повестей и романов Лу Синь ввел в литературу новых героев — простых людей, открыв глаза китайцам на них самих. Образ простого человека в этих произведениях приобретал.огромное значение, наболевшие вопросы его жизни вырастали до проблем общественной жизни страны.

В «Записках сумасшедшего» (1918) вскрывалось зло современности: освященная древностью и конфуцианской церковью «мораль людоедов». Рисуя искалеченных гнетом и старой психологией.людей, Лу Синь создал незабываемые женские образы. Он показал попытку пойти против общественного мнения («Развод», «Скорбь по ушедшей»), гибель женщины под гнетом невежества («Завтра», «Моление о счастье»). С огромной силой отразил писатель трагическую судьбу труженицы.

Лу Синь начал с мрачных картин жизни, полной суеверных обычаев, с призыва к жалости, но перешел затем к критике слабости, бездеятельности. Он обличал и тех, для кого казнь революционера— доходное дельце («Снадобье»), и обывателя, равнодушно глазеющего на казнь, принимающего на веру мнение правителей («На позор», «Светильник»). Обличение обывателя, привычного к тому, чтобы его «куда-то вталкивали и откуда-то выталкивали», пронизывало повесть Лу Синя «Подлинная история А-Кью» (1926). В деревенском бродяге, имя которого стало нарицательным, гиперболизированы рабство, невежество, пороки, насаждавшиеся господствующим наследства, высказывал марксистский взгляд на соотношение новаторства и традиции и по целому ряду других вопросов.


 







Продолжая считать метод критического реализма основным для своего времени, Лу Синь указывал на предстоящий переход к реализму социалистическому, советовал думать о будущем, когда придет «иной писатель с иными взглядами».

Писатель настолько отточил свою публицистику, что поднял её до уровня гражданской поэзии. Лу Синь добился огромной выразительности при предельном лаконизме, диктовавшемся условиями опубликования (в газете, тонком журнале). Он бесконечно разнообразил свои приемы, соединял, например, официальные сообщения, противоречащие одно другому, вскрывал их лживость и подлинное значение событий. Переход к методу социалистического реализма, в первую очередь в публицистике, обусловил большую силу его обобщений, более четкий социальный облик его типов, позволил ему вынести приговор отрицательным героям своего времени. Лу Синь обличал пороки буржуазии, которыми заражался Китай, еще не став капиталистической страной,— погоню за наживой, спекуляцию, гангстерство.

Для последних своих художественных произведений — цикла сатирических сказок Лу Синь выбрал наиболее популярные сюжеты. Онпостроил их в двух планах, как перекличку действительности Китая с седой стариной, подчеркивая анахронизмы в современности — отголоски того прошлого, с которым следовало «весело расстаться». Разоблачая измену Чан Кай-ши своему учителю Сун Ят-сену в революциях 1911—1913 и 1925—1927 годов и его измену народу перед лицом японской агрессии, Лу Синь создал три произведения на основе легенд о вероломных учениках.

Сотворение человека, вселенский потоп, битва царей «праведных» против «неправедных» — вот те мифы, которые легли в основу других сказок сборника. Раскрыв противоречия в «священных преданиях», их антиисторичность, сорвав с них «нокров святости», Лу Синь внес огромный вклад в борьбу с религией, в пропаганду атеизма в Китае. В сказках писатель нарисовал победу народных героев над косными силами общества.
В завершающем творчество Лу Синя цикле «Старые легенды в новой редакции» (1936) со всей силой проявились метод социалистического реализма и мастерство зрелого художника.