Испытав сильное влияние Опица, с которым он познакомился В 1630 г. в Лейпциге, Флеминг обратился к немецкой поэзии. Как и в творчестве Опица, в стихах» Флеминга 20 —30-х гг. возникает прежде всего образ Германии — измученной, ограбленной, опозоренной. Но, в отличие от Опица, политические позиции Флеминга были более твердыми и постоянными. Он убежденный противник австро-испанской коалиции и католической реакции, пылкий сторонник Евангелической унии и ее союзников.

Происходя из семьи скромного школьного учителя в Саксонии, Флеминг был далек от дворянской знати и патрициата. Врач по профессии, он был связан с кругами городской интеллигенции и бюргерством. Вместе с широкими демократическими кругами Германии Флеминг питал наивные иллюзии относительно Густава-Адольфа — шведского короля, охотно изображавшего себя бесхитростным защитником немецких протестантов. Его смерть Флеминг, как и многие другие лютеранские поэты, отметил стихотворным некрологом.

Черты демократизма, присущие мировоззрению Флеминга, отразились в его стихах о родине. Он находил простые и теплые слова для создания образа «матери Германии»: о ее страданиях Флеминг помнит и на далекой чужбине; «великой матери» — своей родине — он готов служить, не жалея сил (сонет «К Германии»). В другом сонете — «Об упадке и боязливости немцев» — поэт с иронией и гневом говорит о трусости саксонской знати: ее пернатые шлемы, мундиры и пестрые знамена не испугают кроатов — разбойничью конницу Валленштейна:

Когда боимся мы — зачем доспех берем?
Для тела хилого одно мученье в нем:
Отцовский шлем велик для жалкого потомка...

— так заканчивает Флеминг свой сонет, признаваясь, что он стыдится и самого себя, видя всеобщую растерянность и страх перед угрозой вражеского нашествия.

Преодолевая классицистскую абстрактность Опица, Флеминг создает замечательно живые типы солдат, участников Тридцатилетней войны. В стихах «Похвала всадника», «Похвала пехотинца» поэт убедительно показал аморализм, продажность, бесчеловечие немецких наемников — этого бича немецкой жизни XVII в.

 





Сатирические стихи Флеминга о немецкой военщине дополняют картину, уже намеченную в «Похвале богу войны» Опица. Но Флеминг идет дальше Опица в искусстве характеристики, предвосхищая своими всадником и пехотинцем правдивые образы солдат-разбойников, созданные Шиллером в «Лагере Валленштейна».
В 1635 г. Флеминг вместе с известным путешественником Олеа-рием отправился сначала в Россию и затем в Персию. Долгая поездка вырвала молодого поэта из удушливой и тревожной обстановки Германии, раскрыла перед ним необозримые просторы русского государства, познакомила с жизнью других народов. Путешествие обогатило и развило молодого поэта, способствовало расширению его кругозора.

За время своего пребывания в России и Персии Флеминг создал целый ряд стихотворений (преимущественно сонетов), в которых запечатлены наиболее поразившие его картины: «благородная река Волга», Астрахань, Нижний — и особенно «великий город Москва» с ее златоглавыми церквами. Хотя и эти стихи перегружены обычными для Флеминга античными сравнениями, — поэт, например, обращается к «нимфам» Волги, называя себя и своих товарищей-голштинцев «кимврами»,— но в них есть немало живых деталей, в которых отразилась и русская действительность XVII в., и растущее в поэте чувство изумления перед силой и богатством огромной страны.

Итак, прощайте, русские наяды,
Вы, сердцу милый рой!
Да никакие не смутят досады
Привольный ваш покой.
Теки, Москва, замолэи Волге слово,
Ей прожурчп о нас,
Что мы за нею следовать готовы
За Каспий на Кавказ!