Хотя жизнь Томас Гарди прожил долгую (он умер восьмидесяти восьми лет), особенным долголетием он среди английских писателей не выделяется. Более своеобразно и существенно расположение его судьбы: годы жизни Гарди (1840 —1928) захватили два века, они соединяют далекие друг от друга времена. Гарди — современник Диккенса, он в известном смысле и наш современник. Первая его книга вышла более ста лет тому назад, последняя — в конце 1920-х годов. Томас Гарди помнил диккенсовские дилижансы, он попал из провинции в Лондон как раз к открытию метро. Конечно, это первозданное метро, начавшее действовать в Лондоне с 1863 года, имело лишь отдаленное подобие с тем, что теперь называют «метро», или «подземкой». И все-таки это был уже разительный прогресс в смысле скорости и удобства передвижения. Этот сдвиг Гарди отметил, как и множество других в разных сферах, особенно в психологии, в быту и нравах. А. Р. Уоллес (1823—1913), старший современник Гарди, выдающийся ученый-естествоиспытатель, наблюдая те же разительные перемены, изложил в книге «Век чудес» историю XIX столетия в преломлении через личные воспоминания. «Я помню,— писал Уоллес о днях своей молодости,— как сотнями катились по большим дорогам, запряженные четверкой лошадей, почтовые кареты и дилижансы с кондукторами, вооруженными трубами и рогами, в которые они трубили всякий раз, когда им приходилось проезжать город или деревню, внося этим оживление и своеобразную прелесть в тогдашнюю деревенскую жизнь. Ныне эти картины почти забыты».


 



Следя за изменением условий жизни, в том числе за наглядным прогрессом средств передвижения, Уоллес стремился выяснить, как с ходом времени отзывается сознание на эти процессы, как трудно «переселиться» из одной эпохи в другую. «Младшие из нашего поколения,— писал он, — выросшие в эпоху железных дорог и океанских пароходов, едва ли даже могут себе 232 отчетливо представить, до какой степени глубоки и велики перемены, которые пришлось видеть и пережить нам, пожилым людям современного поколения...» Память Уоллеса обрывается в роковой момент — в канун первой мировой войны: с этим окончательно уходит в прошлое уоллесовский «Век чудес». В жизни Гарди укладывается еще одно историческое звено: послевоенная Англия 1920-х годов. Гарди не просто застал «век нынешний и век минувший», он принадлежит к тому и другому веку: в XIX столетии он опубликовал серию романов, в XX веке — монументальную эпическую драму и несколько стихотворных сборников. Он видел ветеранов наполеоновских войн. Он писал стихи в протест против первой мировой войны. Поэты «потерянного поколения», носившие его стихи с собой по окопам, успели вернуться с фронта, и Гарди, можно сказать, встретил их новыми поэтическими сборниками. В 1919 году Гарди поставил свою подпись под манифестом «Кларте» — первого международного антиимпериалистического объединения прогрессивных писателей и деятелей культуры, созданного Анри Барбюсом. Он входил в состав его Международного руководящего комитета. «По Моисею, срок нашего бытия — восемьдесят лет; сократим этот срок, и все же, так как каждый в детстве слушает рассказ деда, тоже когда-то беседовавшего со своим дедом, получится обхват в полтора столетия...»

Начинающий Дж.-Б. Пристли обращался в письмах за советами к Гарди, и автор этих строк имел случай расспрашивать Пристли о его заочном знакомстве со «старым Гарди». Связь более чем косвенная, а все-таки живая. Гарди совсем близок к нам и одновременно очень далек. Автор этих строк говорил о Гарди с Ричардом Олдингтоном, и тот подчеркнул, что ребенком Гарди застал сельскую Англию почти такой, какой, в сущности, она была еще в шекспировские времена. Гарди знал «последнего йомена», между тем уже при Шекспире быт йоменов оказался решительно подорван, и Шекспир элегически вспоминал «старую веселую Англию».