Pудаки, которого величают Адамом поэзии на языке фарсе, родился в поселке Рудак, что расположилось в горах Зеравшанского хребта, на севере современного Таджикистана, близ древнего города Пенджикента. Из-за того, что большой поселок, частью которого и был в прошлому Рудак, пересекает пять ручьев, оно называлось - «Панджруд», т.е. «пять год»; а «рудак» означает «река», «ручей». О жизненном пути Pудаки известно очень мало достоверных фактов; биографы неединодушны даже в таких вопросах, как год и место рождения поэта, год и место его смерти. По легенде, Pудаки написал или сто тысяч, или даже миллион триста тысяч стихотворных строк, а до нашего времени сохранилось лишь около двух тысяч.

По легенде, Pудаки родился невидящим и был одарен лишь внутреннему зрением, но, по мысли французского ориенталиста Дж. Дармстетера, «этот взгляд видел настолько четко, что иногда мы сомневаемся в правдивости легенды, так как неожиданно значительную роль сыграют краски в тех стихах, которые от него остались, и нам кажется, что он… совсема забывает о своей незрячести».

Вероятно, Pудакизвали Абу Абдаллах Джафар сын Мухаммада - так по крайней мере утверждает один из древнейших источников. По другому рассказом, его звали Абу-Хасан Pудаки. Его детство прошло в забытом маленьком горном селе. Здесь он стал поэтом и, прежде чем прославиться при дворе Саманидов, получил всеобщее признание как народный певец и музыкант. Во дворце Саманидов Pудаки был окружен почетом и богатством. Придворные летописцы сохранили пересказы о том, что поэт апал в немилость и его на старости лет прогнали из дворца, а возможно, что при этом и ослепили. Намеки на трагическую жизнь поэта можно найти в автобиографических фрагментах его стихов, в частности, в притче о трех рубашках Йосифа Прекрасного, где как вывод звучит мысль о жестокости мира:

    * Такой с давних пор мир, такой он был,
    * Такой он есть, такие его дороги:
    * Дает корону, трон и булаву,
    * В шахиншаха ведет чертоги,
    * А потом беспомощного тебя
    * толкает в борозду, волам под ноги.
    * (Здесь и дальше пер. В. Мисика)

 Причина изгнания Pудакиі из дворца неизвестна. Можно лишь предположить, что значительную роль сыграло сочувственное отношение к одного из народных восстаний в Бухаре, связанном с еретическим, т.н. «карматским» движением, участники которого проповедовали имущественное равенство.

Несмотря на то, что сохранились лишь отдельные фрагменты стихов Pудаки, его поэтический гений проявился в них достаточно ярко. Из-за разрозненности и краткости фрагментов тяжело разгледеть стройность композиции, увлекательность сюжета или художественное разнообразие, тем не менее величие Pудаки как поэта узнается за глубокой человечностью, неповторимой эмоциональной выразительностью, удивительной чеканкам слова и неожиданными поворотами образов и расположения духа. Все стихи и уцелевшие фрагменты произведений Pудаки по ведущим мотивам можно сгруппировать в три раздела. Это, прежде всего, фрагменты лирических, любовных стихов, проникнутых то ли его глубокой, трагической любовью к красивой рабыне - предметом легенд следующих поколений, то ли страстными похождениями, тайными свиданиями и трудным похмельем - откровенно нарисованных им самым. В этих стихах содержится и пейзажная лирика, и любовные объяснения, и вакхическая поэзия. Дальше - это отрывки семи дидактических поэм-маснави, в двух из которых известные названия, а в одной - даже дата написания:

1) «Солнцестояние» - поэтическое изложение поучительного произведения о женских ухищрениях «Синдбад-Наме»;

2) «Калила и Димна» - замечательный перепев арабского перевода одноименного пехлевийского произведения, - сделанный Pудаки в 932 г. «Калила и Димна» насчитывала двенадцать тысяч бейтов (двустиший). Продолжительное время из нее был известен лишь один бейт, но в XX ст. проявились новые отрывки, всего приблизительно сто двадцать бейтов, т.е. одна сотая часть поэмы.



 




«Напоследок» - стихи разочарования. Самое привлекательное в Pудаки заключается в том, что в каждом его стихе выражен образ живой человеческой личности, каждый из них пронизан мысленным взором о человеке. Pудаки был первым из классиков, который открыл человека и ввел его в литературу. Он изображал природу, учил мудрости, воспевал царей, вельмож, богатырей,- но он был первым из больших поэтов классической эпохи, у которого в центре внимания стоит просто человек, человеческий личность как таковая. И природу, и философские поучения, и панегирики - Pудаки все изображал через человека, обычного, наделенного чувствами, земного. В Pудаки свой особый стиль, который отличает его из всех других поэтов: яркая образность без высокопарности и чрезмерной усложненности, живое восприятие природы и ее очеловечение, народная простота и напевность, страсть к поэтическим образам доисламского периода, к пехливийской традиции - словом, «гениальная простота», как означил его стиль таджикский писатель и ученый С. Айни. Над всеми его художественными особенностями доминирует эстетика простого и обычного. Pудаки сделал значительный взнос в жанр рубаи, сделав их «миниатюрными драмами», «маленькими трагедиями»:

    * Четыре вещи нам нужны,
    * чтобы невеселых избегнуть дум:
    * Здоровое тело, добрый характер,
    * имя хорошее, светлый ум.
    * Кого Всевышний одарит
    * этими дарами четырьмя,
    * Тот всегда радоваться может
    * и прогонять от себя тоску.

Стихотворное совершенство Pудаки ярко оказывается в его касидах - «Элегия о старости» и «Мама вина». Первая - автобиографическая с начала до конца - приводит в удивление тем, что, если забрать несколько строк в начале и в конце, перед нами возникает гимн молодости, вечной красоте и радости жизни, а не печальная повесть о старости, как можно было ожидать. Именно эта контрастность, внутренняя противоречивость, мгновенные переходы от увлечения молодостью и от радостных воспоминаний к скорби и безнадежде и является сутью «оптимистичной трагедии» Pудаки «Мама вина» настолько мастерски написана, что она уже давно стала объектом изучения как образец касиди. Она в самом деле классическая, и, прежде всего, заслуживает внимания ее структура:

    * Введение (бейти 1-21). Предпанегирический сюжет: здесь - описание изготовления вина с помощью поэтической метафоры «мамы вина» - виноградной лозы, у которой отбирают и подвергают заключению ее детей - виноград.
    * Переход (бейти 22-26). От метафорического описания поэт переходит к самому панегирику с помощью объединяющего звена - приглашения, попробовав вина, устроить банкет.
    * Панегирик (бейти 27-74). Прославление вельмож и главного героя оды - систанского властителя, эмира Абу Джафара.
    * Окончание (бейти 75-95). Включение в касиду имени поэта, автора панегирика (намек на вознаграждение), и заключительное величание (апофеоз).

Тем не менее решающими для эстетичного восприятия в касиде «Мама вина» являются не мастерские поэтические фигуры панегирика, а именно то, что вырывается из его контекста, особенно этическая часть касиди - гуманистические афоризмы об уме и человечности. Pудаки создавал и разновидности касид: застольную «виновную» - «хамрия», сатирическую - «хаджвия», траурную элегию - «марсия»; писал он за фольклорными образцами и «загадки» («лугз»). В своем творчестве Pудаки не был философом, который объясняет мир; он был поэтом, который ощущает мир и мечтает о том, чтобы стать лучшим; он был поэтом обычного человека с ее обычным влечением к красоте, добру, познанию:

    * Одна душа, единое тело, но знанию -  нет дна.
    * Скажи, о странный, ты человек или океанская глубина?