Стихи Георгия Иванова, приведенные эпиграфом, отвергают право собственности в искусстве. Поэт считал, что всякая мысль должна быть продолжена и усовершенствована. Особенно художественная мысль.


Итак, в русском языке и в отечественной литературе нередко встречаются ходовые выражения, чему способствуют такие гениальные произведения, как, например, «Горе от ума» Грибоедова и «Евгений Онегин» Пушкина. Но надо, мне кажется, предполагать, что, так сказать, идеальный первоисточник может оказаться где-то в глубине веков. Кто возьмется установить, собственные ли некоторые словесные построения Пушкина или он позаимствовал их у своей няни? А стихотворение Пушкина «В крови горит огонь желаний»? Точно слышится голос библейского времени, а именно «Песни песней» царя Соломона: «Да лобзает меня лобзанием уст твоих».


Известная фраза «дым отечества», если представить ее звучание как бы в первый раз, произведет странное впечатление. Что-что, а отечество дымить не может. Но Тютчев пишет:


«И дым отечества нам сладок и приятен!»


Так поэтически век прошлый говорит,


А в наш — и сам талант все ищет в солнце пятен,


И смрадным дымом он отечество коптит.


Фразой «отечество коптит» поэт запустил в Тургенева, который покинул отечество и написал произведение «Дым». Все сходится, но, увы, стоит оглядеться, как почти такую же фразу находим у Грибоедова и ранее у Державина: «Отечества и дым нам сладок и приятен». Мне кажется, державинская мысль о «дыме» звучит лучше, потому что я ее понимаю как «даже дым... сладок и приятен, если он отечественный».


Порой наши поэты заимствуют фразы из зарубежной литературы. Так, например, Аполлон Григорьев в своем стихотворении «Искусство и правда» пишет:


Я помню, как в испуге диком


Он леденил всего меня


Отчаянья последним криком:


«Коня, полцарства за коня!»


Речь идет о драматическом актере П. С. Мочалове, изумительная игра которого произвела большое впечатление на поэта. Но Мочалов играл Ричарда III, и, значит, знаменитое восклицание: «Коня, полцарства за коня!» — принадлежит не Григорьеву, а Шекспиру.


В русской литературе масса примеров, так сказать, взаимного заимствования для пользы дела. Всем известна фраза Грибоедова:


Что за комиссия, Создатель,


Быть взрослой дочери отцом!


Тургенев оценил мысль Грибоедова и написал:


Что за комиссия, Создатель,


Быть братом выросшей сестры!


Люди старшего поколения помнят литературное произведениес Аренского, в котором звучали слова «Как хороши, как свежи были розы». Конечно, сразу же приходят на ум северянинские «Классические розы»:


В те времена, когда родились грезы





 







В сердцах людей прозрачны и ясны,


Как хороши, как свежи были розы


Моей любви и славы и весны!


Наверное, стоит в связи с этим вспомнить еще одни розы. Иван Петрович Мят лев в журнале «Современник» опубликовал их еще в 1843 году:


Как хороши, как свежи были розы


В моем саду! Как взор полыцали мой!


Как я молил весенние морозы


Не трогать их холодною рукой...


Приведу также еще две строки их стихотворения Мятлева, чтобы окончательно убедиться в том, что Северянин это стихотворение читал:


И где ж она? В погосте белый камень,


На камне — роз моих завянувший венок.


Как видим, розы кочуют от одного автор произведенияа к другому, но свежести своей не потеряли.


Особенно часты заимствования, когда обыгрывается Пример сочинения памятника. Вспомним Пушкина:


Я памятник себе воздвиг нерукотворный,


К нему не зарастет народная тропа...


Тут же возникают державинские строки:


Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный;


Металлов тверже он и выше пирамид...


Но есть и еще стариннее. Ломоносов заявляет:


Я знак бессмертия себе воздвигнул


Превыше пирамид и крепче меди...


Эстафета в культуре помогает воздвигнуть один общий памятник, но живой русской поэзии, которая, в отличие от памятника, «построенного в боях социализма», действительно переживет века.