"Бедные люди" -- пример тавтологии,
    Кем это сказано? Может быть мной.
    Г. Иванов
    
    Стихи Георгия Иванова, приведенные эпиграфом, отвергают право собственности в искусстве. Поэт считал, что всякая мысль должна быть продолжена и усовершенствована. Особенно художественная мысль.
    Итак, в русском языке и в отечественной литературе нередко встречаются ходовые выражения, чему способствуют такие гениальные произведения, как, например, "Горе от ума" Грибоедова и "Евгений Онегин" Пушкина. Но надо, мне кажется, предполагать, что, так сказать, идеальный первоисточник может оказаться где-то в глубине веков. Кто возьмется установить, собственные ли некоторые словесные построения Пушкина или он позаимствовал их у своей няни? А стихотворение Пушкина "В крови горит огонь желаний"? Точно слышится голос библейского времени, а именно "Песни песней" царя Соломона: "Да лобзает меня лобзанием уст твоих".
    Известная фраза "дым отечества", если представить ее звучание как бы в первый раз, произведет странное впечатление. Что-что, а отечество дымить не может. Но Тютчев пишет:
    
    "И дым отечества нам сладок и приятен!"
    Так поэтически век прошлый говорит,
    А в наш -- и сам талант все ищет в солнце пятен,
    И смрадным дымом он отечество коптит.
    
    Фразой "отечество коптит" поэт запустил в Тургенева, который покинул отечество и написал произведение "Дым". Все сходится, но, увы, стоит оглядеться, как почти такую же фразу находим у Грибоедова и ранее у Державина: "Отечества и дым нам сладок и приятен". Мне кажется, державинская мысль о "дыме" звучит лучше, потому что я ее понимаю как "даже дым... сладок и приятен, если он отечественный".
    Порой наши поэты заимствуют фразы из зарубежной литературы. Так, например, Аполлон Григорьев в своем стихотворении "Искусство и правда" пишет:
    
    Я помню, как в испуге диком
    Он леденил всего меня
    Отчаянья последним криком:
     "Коня, полцарства за коня!"
    
    Речь идет о драматическом актере П. С. Мочалове, изумительная игра которого произвела большое впечатление на поэта. Но Мочалов играл Ричарда III, и, значит, знаменитое восклицание: "Коня, полцарства за коня!" -- принадлежит не Григорьеву, а Шекспиру.
    В русской литературе масса примеров, так сказать, взаимного заимствования для пользы дела. Всем известна фраза Грибоедова:
    
    Что за комиссия, Создатель,
    Быть взрослой дочери отцом!
    
    Тургенев оценил мысль Грибоедова и написал:
    
    Что за комиссия, Создатель,
    Быть братом выросшей сестры!
    
    Люди старшего поколения помнят романс Аренского, в котором звучали слова "Как хороши, как свежи были розы". Конечно, сразу же приходят на ум северянинские "Классические розы":
    

 




    В те времена, когда родились грезы
    В сердцах людей прозрачны и ясны,
    Как хороши, как свежи были розы
    Моей любви и славы и весны!
    
    Наверное, стоит в связи с этим вспомнить еще одни розы. Иван Петрович Мят лев в журнале "Современник" опубликовал их еще в 1843 году:
    
    Как хороши, как свежи были розы
    В моем саду! Как взор полыцали мой!
    Как я молил весенние морозы
     Не трогать их холодною рукой...
    
    Приведу также еще две строки их стихотворения Мятлева, чтобы окончательно убедиться в том, что Северянин это стихотворение читал:
    
    И где ж она? В погосте белый камень,
    На камне -- роз моих завянувший венок.
    
    Как видим, розы кочуют от одного автора к другому, но свежести своей не потеряли.
    Особенно часты заимствования, когда обыгрывается тема памятника. Вспомним Пушкина:
    
    Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
    К нему не зарастет народная тропа...
    
    Тут же возникают державинские строки:
    
    Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный;
    Металлов тверже он и выше пирамид...
    
    Но есть и еще стариннее. Ломоносов заявляет:
    
    Я знак бессмертия себе воздвигнул
    Превыше пирамид и крепче меди...
    
    Эстафета в культуре помогает воздвигнуть один общий памятник, но живой русской поэзии, которая, в отличие от памятника, "построенного в боях социализма", действительно переживет века.