изодов из некрасовских поэм, написанных в те же годы, он приводит читателя к выводу, что жизнь крестьян так беспредельно тяжела и так беспросветна, что удивительно, как они все же сохраняют бодрость духа, поют Песни, устраивают свою семейную жизнь и т. п. В другом месте, обсуждая ту же тему, писатель указывает, что «крестьянские хо-1ЯЙства могут служить и ядром и житницей» страны и что они вполне могут существовать без помещика и даже вести торговлю хлебом за границей.




 





Намечая такие перспективы, Щедрин, подобно Некрасову, не делает никаких попыток опереться на патриархальные отношения крестьянской жизни и не думает, что Россия идет по особенному историческому пути. Он не боится передовых форм национальной жизни и утверждает, что во главе общественного развития всегда идет и будет идти передовая молодежь, те самые «мальчишки», на которых так беззастенчиво клевеа1ет реакционная печать. Прикидываясь «благонамеренным», он спрашивает: «Давно ,1п называлось мальчишеством, карбонарством, вольтерианством все то добро, которое нынче воочию совершается? И нельзя ли отсюда прийти к заключению, что и то, что ныне называется мальчишеством, нигилизмом... будет когда-нибудь называться добром» .
Иные тенденции идейного развития обнаруживали другие члены редакции возобновленного «Современника». Особенно интересна в этом отношении позиция Елисеева, который уже тогда тяготел к народническим взглядам. В своих «Внутренних обозрениях», печатавшихся рядом с обозрениями Щедрина, он утверждал, что основой русской национальной жизни являются «народ- пые начала», общинный уклад крестьянского хозяйства и что этот уклад позволит России пойти по особому пути развития и остаться не затронутой капиталистическими отношениями. При этом Елисеев исходил из того положения, отчасти напоминающего теории славянофилов, что русская история будто бы всегда отличалась пи своим принципам от истории западных стран, что в России не было «борьбы сословий» и что «народность, земственность составляют корень и почву русской цивилизации».

Но, переходя на позиции народничества, Елисеев оставался человеком, преданным демократическим идеалам. Это и обусловило его долголетнее сотрудничество с Некрасовым и Щедриным в 1860—1870 гг.