...Земля... широко раскинулась... могучая, жизнь всему, что живет и растет на ней.

XX в. оказался для русской литературы временем глубоких философских поисков, он подарил нам много ярких произведений, которые были написаны выдающимися писателями. Для меня самой значительной книгой в русской литературе XX в. стал роман Михаила Шолохова «Тихий Дон», произведение, которое открыло трагедию социальной борьбы, войны и революции, но которое сохранило национальную духовность и высокую меру народной нравственности.

Подобно древнему эпосу «Тихий Дон» густо населен символическими образами, которые связаны, как правило, с донскими пейзажами, природными явлениями: солнце, луна, степь, земля.
В своем сочинении мне бы хотелось проследить, какую роль в романе Михаила Шолохова «Тихий Дон» играет образ земли и тесно связанный с ним образ степи.

Символический образ земли-матушки, дающей жизнь всему живому, возникает уже в эпиграфе: Не сохами-то славная землюшка наша распахана... Распахана наша землюшка лошадиными копытами,
А засеяна славная землюшка казацкими головами, Украшен-то наш тихий Дон молодыми вдовами. Цветет наш батюшка тихий Дон сиротами, Наполнена волна в тихом Дону отцовскими, материнскими слезами.

В образ земли М. Шолохов вкладывает несколько символический смысл. Прежде всего это матушка-кормилица, которая поддерживает казаков-земледельцев в их нелегком, но столь нужном труде. Даже в тяжелой братоубийственной войне не забывают о ней казаки: «Подходила рабочая пора, и с каждым днем таяла фоминская банда. После ночевки наутро недосчитывались одного-двух человек, а однажды сразу скрылось чуть ли не полвзвода; восемь человек с лошадьми и вооружением отправились в Вешенскую сдаваться. Надо было пахать и сеять. Земля звала, тянула к работе, и многие фоминцы, убедившись в бесполезности борьбы, тайком покидали банду, разъезжаясь по домам...»

Символический образ земли в романе вовлечен в вечное противоборство жизни и смерти. Вспомним, как в первой книге романа Михаил Шолохов дает картину труда казаков в степи, на родной земле. И вдруг в эту мирную картину врывается тревожный мотив «колючего солнца, укутанного марью». В данном случае образ «колючего солнца» становится символом тревоги: в размеренную жизнь казаков врывается война.

В центре романа образ Григория Мелехова, казака-труженика, рожденного для труда и любви, но вынужденного в силу не зависящих от него обстоятельств убивать. Это противоречие судьбы героя тоже часто связано с символическим образом земли, родной степи: «Отдохнуть бы Григорию, отоспаться! А потом ходить по мягкой пахотной борозде плугатарем, посвистывать на быков, слушать журавлиный голубой трубный клич, ласково снимать со щек наносное серебро паутины и неотрывно пить винный запах осенней, поднятой плугом земли.

 




А взамен этого — разрубленные лезвиями дорог хлеба. По дорогам толпы раздетых, трупно-черных от пыли пленных. Идет сотня, копытит дороги, железными подковами мнет хлеба. В хуторах любители обыскивают семьи ушедших с красными казаков, дерут плетьми жен и матерей отступников...» Асам Григорий, движимый любовью и ревностным чувством к земле, думает: «Бьемся за нее, будто за любушку». Подобное сравнение раскрывает всю глубину трагедии человека на войне.

Земля-защитница, земля-мать, земля-кормилица оберегает своих сынов в кровавой схватке. Казаки в бою: «Люди копошились у каждой рытвинки, никли за каждой крохотной складкой земли, совали головы в каждую ямку. И все же, когда майским ливнем буйно брызнул и затопотал по лесу стрекочущий пулеметный огонь, — не выдержали: ползли назад, до предела втягивая головы в плечи, гусеницами влипали в землю, передвигались, не сгибая ни рук, ни ног, ползли по-змеиному, влача за собою по грязи след...» Подобно ребенку, в минуту опасности ищущему защиты у матери, человек на войне так же прижимается к земле и просит у нее защиты.

В русском фольклоре существует выражение «мать — сыра земля». Земля и рождает все живое, и погребает своих сыновей. В «Тихом Доне» тело земли прорастает братскими мошлами, куда ложатся «под орудийную панихиду» донские казаки.

«Кладбищенская тишина» воцаряется над Доном, печаль земли сливается с рыданиями матерей и вдов. Голос автора безутешен, как безутешна вдова Прохора Шамиля, бьющаяся о «жесткую» землю: «Рви, родимая, на себе ворот последней рубахи! Рви жидкие от безрадостной тяжкой жизни волосы... и бейся на земле у порога пустого/куреня!»

С образом земли тесно связан и символический образ донской степи. Степь в романе одухотворена, она живет своей жизнью. Она покоряет своей красотой Григория Мелехова: «Григорий лежал... и жадными глазами озирал повитую солнечной дымкой степь».

Степь хранит и оберегает человеческие чувства. Древней легендой простирается над степью загадочная любовь Прокофия Мелехова к своей турчанке. Только степь знала, о чем думали они, сидя «на макушке кургана». Словно повторяя судьбу предков, Григорий и Аксинья тоже уходят в степь, чтобы предаться своему чувству: «Григорий и Аксинья молча пошли в степь, манившую безмолвием, темнотой, пьяными запахами молодой травы».

В финале романа, бросив в воду винтовку, Мелехов возвращается в родной хутор, на родную и до боли знакомую землю. Как много пережил он за эти годы, скольких потерял! Нет матери, отца, жены, дочери, любимой Аксиньи. Но Шолохов как истинный гуманист твердо уверен, что жизнь продолжается. И символами этого являются ребенок и родная земля: «Что ж, и сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына... Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром».

Я прочитал много произведений, но еще не нашел другого такого, в котором бы так пронзительно прозвучала мысль о самоценности каждой отдельной человеческой жизни, так глубоко было внимание к судьбе человека, живущего в этом мире, на этой земле.