Из гротесковых произведений О. Сепковского наиболее любопытной является повесть «Превращение голов в книги и книг в головы». Для нас она интересна в двойне, ибо здесь использован один из тех гротескно-сатирических приемов, к которым впоследствии обратится Щедрин. Сюжет ее прост и вроде бы не очень выигрышен: рассказчик вместе со знакомым молодым поэтом выходит поздно вечером на пустынные улицы Петербурга и, проходя по Невскому проспекту мимо дома, в котором находятся книжный магазин и библиотека Смирдина, обнаруживает, что туда съезжаются какие-то странные гости. Выясняется, что здесь сейчас должно состояться необычное представление, которое дает некий сеньор Маладетти Морто — первый волшебник и механик его величества короля кипрского и иерусалимского. Описание этого «представления», на которое попадают рассказчик и его спутник, и составляет сюжет повести. Перед собравшимися выступает сеньор Морто и демонстрирует им имеющуюся в его распоряжении необыкновенную коллекцию человеческих голов. Но прежде он объясняет, каким образом попала к нему столь странная коллекция.

Оказывается, она досталась сеньору Морто от его дяди Пинётти, который в свое время заехал на самый край света и долго жил в «баснословном африканском государстве», называющемся Голконда, «где алмазы растут, точно как у нас огурцы, где за железный гвоздь дают топор чистого золота, где книги пишутся с одного конца, а понимаются с другого». Рассказ об этой удивительной стране и о пребывании в ней сеньора Пинетти занимает в повести немало места и является сатирически наиболее острым. Дело в том, что мудрый, знаменитый и могущественный султан Голконды, «славившийся на целом Востоке своим правосудием», однажды рассердился на своего повара, который прислал ему пережаренную куропатку, и «приказал обезглавить его, всю кухню, весь свой двор, все свое государство», что и было исполнено. Когда же к султану явились два палача и доложили о выполнении приказа, он распорядился, чтобы и они срубили друг другу головы. В результате во всем государстве в живых остались только сам султан и сеньор Пинетти, которого повелитель Голконды соизволил назначить «своим первым поваром, камердинером, евнухом, секретарем, казначеем, визирем, комендантом всех морских и сухопутных сил и единым другом...».

Несколько дней султан и Пинетти живут очень весело, успешно управляя пустым государством и не опасаясь никаких крамольных идей: ведь «так называемые великие истины вредны тогда только, котда они могут закрадываться в головы», а поскольку повелитель Голконды «благоразумною и решительною мерой» устранил навсегда это неудобство, то и опасаться больше нечего... Однако очень скоро выясняется, что правитель без подданных существовать все же не может. И тогда султан приказывает Пинетти оживить голкондцев, но... без голов. Пинетти при помощи известных ему секретов выполняет повеление султана и воскрешает казненных. «По данному знаку они встали и пошли кланяться, интриговать, решать дела, писать ученые книги, читать вздорные романы — как будто ни в чем не бывало! — не примечая даже, что ни у одного из них нет головы на плечах»

Головы казненных голкондцев султан великодушно подарил сеньору Пинетти за его изобретательность. Р. свою очередь, Пинетти, собрав все подаренные ему головы, «счел приличным скорее унести оттуда свою собственную. Он нагрузил ими десять кораблей, но впоследствии оказалось, что девять десятых из них не стоили и гроша, и он побросал их в море, оставив себе двенадцать тысяч голов, отличнейших в целом государстве» 2. Вот этой необыкновенной коллекцией и владеет ныне сеньор Морто.





 







Сеньор Морто заявляет, что все это книги почтенного здешнего хозяина, Александра Филипповича Смирдииа; что головы, которые видели собравшиеся, принадлежат не голкондцам, а сочинителям двенадцати тысяч томов, красующихся на полках этого магазина.

В конце повести исчезает и сам сеньор Морто, исчезают и гости, присутствовавшие на представлении, а в зале появляется настоящий, реальный Смирдин, разбуженный шумом разлетающихся гостей. Выясняется, таким образом, что все это представление — дело рук дьявола, бывшего в облике сеньора Морто; что присутствовавшие на представлении гости — лишь двойники подлинных, реальных людей.

Уже из этого, по необходимости краткого обзора некоторых произведений А. Вельтмана, В. Одоевского и О. Сенковского видно, что гротесковая линия в русской литературе 30-х годов XIX века представляла собой нечто нестрое и неоднородное. Различной была не только идейно-функциональная направленность гротеска, использовавшегося представителями как прогрессивного, так и консервативного лагеря литературы, но и степень его структурной оформленпости, художественного совершенства.
И все же, при всей своей пестроте и противоречивости, гротесковая тенденция в литературе явно набирала силы и завоевывала внимание читателей. Она не только ширилась количественно, но и изменялась качественно. В развитии гротеска на данном историческом этапе проявляются определенные закономерности, с наибольшей силой и наглядностью выразившиеся в творчестве Гоголя.