Сюжет “Иркутской истории” прост и в основе своей мелодраматичен. В центре, как почти в каждой арбузовской пьесе, любовный “треугольник”. Молодые сибирские рабочие Виктор и Сергей полюбили одну и ту же девушку Валю, кассиршу из продмага. Валя отвечает взаимностью Виктору, она устала от одиночества и мечтает о семье, но избранника явно смущает ее легкомысленная репутация “Вальки-дешевки”. Так героиня становится женой Сергея Серегина, которому прошлое Вали безразлично. Как и Таня в более ранней арбузовской пьесе, героиня с упоением погружается в милый ее сердцу семейный быт, становится счастливой матерью двоих детей. И вновь драматург намеренно резко разбивает личное счастье героини - на этот раз гибелью Сергея.

Почему драматург так настойчиво и жестко опрокидывает семейное благополучие своих молодых героинь? Быть может, потому, что, по мнению Арбузова, прочным бывает только то, что не получено “в подарок”, а выстрадано и понято тобой. Так или иначе, ради внутреннего становления и обретения себя героини Арбузова всегда проходят через трагедию. Так происходит и с Валей: гибель мужа, чувство ответственности за судьбу семьи во многом меняют ее. Сначала она спокойно, как должное, принимает помощь друзей Сергея, отдающих ей и детям часть заработка. Но постепенно мысли о жизни за чужой счет все больше тяготят Валю. Она понимает, что у нее теперь достаточно сил и достоинства для того, чтобы самостоятельно решать судьбу свою и своих детей.


 





Несмотря на изрядную долю мелодраматизма и сентиментальности в рассказанной им истории, Арбузов сумел создать произведение поэтичное и художественно убедительное. В отличие от более ранних своих пьес, автор широко использует в “Иркутской истории” приемы сценической условности. Резкое смешение бытового и условно-театрального пластов, ретроспекция в организации действия, временной монтаж, свободное перенесение событий из недавнего прошлого в настоящий день - все это было необходимо Арбузову для того, чтобы активизировать связь между зрителем и сценой, придать событиям значительный характер и даже эпический размах. Для этой же цели в действие вводится Хор, который, по замыслу драматурга, должен был стать “душой пьесы, душой, которая любит, страдает, верит и отвечает за героев”. Подобно Хору античной драмы, Хор в “Иркутской истории” поясняет зрителям обстановку, излагает предысторию героев, вступает с ними в беседу, обсуждает происходящие события. Часто к Хору действующие лица пьесы обращаются за поддержкой, а затем сами становятся его участниками.

Такой смелый художественный эксперимент был принят далеко не всеми критиками: многие справедливо упрекали автора в том, что присутствие на сцене Хора обязывало к большему философскому наполнению, к большей содержательности раздумий о современности. Действительно, в “Иркутской истории” соединение сентиментальности, эпики и публицистики выглядело не всегда органично.