Видное место в истории ранней русской повести В. Г. Белинский отводит В. Ф. Одоевскому, который в эстетике был представителем романтического идеализма, а художественные произведения писал и в романтической, и в реалистической манере. Универсально образованный человек, философ, музыкант и музыкальный критик, боровшийся вместе с М. И. Глинкой за национальную самобытность русской музыки, Одоевский в своих литературных произведениях отразил переходное состояние русской литературы.

Одним из излюбленных его жанров была романтическая, философско-мистическая повесть. Так, в повести «Сильфида» (1837) Одоевский «обыкновенным» помещикам противопоставляет героя, который из различного рода мистических сочинений почерпнул искусство вызывать природных духов. Вызванная им Сильфида открывает ему «другой, новый, таинственный мир», где «веет солнце, звучат цвета, благоухают звуки», где нет страдания, где царствует мысль, где «жизнь поэта - святыня», где «поэзия - истина». Героя признали сумасшедшим, принялись лечить, и он опять стал заурядным помещиком. В этой концепции «высшего» мира нетрудно увидеть утопическую мечту философа, не идущую дальше пассивного недовольства «низшим» миром. Стремясь выработать цельную систему идеалистической философии, Одоевский создает цикл философских новелл, которые он в 40-х годах объединяет в сборник под названием «Русские ночи».


 



Большое значение имели бытовые повести Одоевского, в которых нашли выражение реалистические тенденции. Критическое изображение высшего света Одоевский дает в повести «Княжна Мими» (1834). Героиня, по имени которой названа повесть, осталась старой девой и вымещает свою жизненную неудачу на других, пуская в ход сплетни, злословие, интриги. Став причиной горя и гибели троих невинных и достойных людей, княжна Мими чувствует себя удовлетворенной. В повести «Княжна Зизи» (1839) героиня - любящее и самоотверженное существо - оказывается жертвой светских интриг и условностей. «Светская повесть» Одоевского далека от шаблона, который сложился в те годы. Однако и Одоевский ограничивается критикой «нравов», не поднимаясь до той социальной критики дворянского общества, которую можно найти в произведениях его великих современников: А. С. Грибоедова, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя.


Чужды Одоевскому и демократические тенденции этих писателей в их изображении «маленького человека». Одоевский не раз обращался к героям из демократической среды (таковы, например, его повести «Живописец» и «Катя, или История воспитанницы»), но он всегда смотрел на них сверху вниз, с аристократической снисходительностью.

Если при этом вспомнить, что философско-эстетические взгляды Одоевского носили ярко выраженный идеалистический характер, то мы поймем, почему этот талантливый писатель и энциклопедически образованный человек, несмотря на наличие прогрессивных элементов в его творчестве, не занял видного места среди передовых деятелей русской литературы и общественной мысли 30-х годов XIX в.