Скучный хмурый, опустившийся человек, равнодушно наблюдавший гнусности, мерзость запустения в больнице, которой он заведовал. Он изобрел очень удобную для пошляков и обывателей философию, будто счастье человеческое сокрыто л самом человеке, в его размышления о «высоком», о свободе мысли, которую можно обрести даже в каменном мешке, за решеткой, и потому мрачное, безотрадное окружающее не должно тревожит человека. Неужели в образе Рагина с его удобной для пошляков философией тоже нет ничего обличительного? Среди эпигонов Чехова, которых было немало, числился эмигрантский писатель Борис Зайцев. В России он был малозаметен, отличался от других главным образом приторной усиленностью в описаниях. Вспомнить о нем следует лишь по такому поводу: в статье, опубликованной после второй мировой войны, названной им «Дух голубиный», Зайцев описывает свое житие в дни оккупации нацистами Паршка.

«Полупустой Париж, владычество иноплеменных, нас же оставалась небольшая кучка - тех, кого никакие режимы не переделают уже…».

Зайцев описывает, как он мирно жил в те страшные месяцы в Бургундии, в «дружеском доме», гулял, собирал грибы, восторгался природой… Какая идиллия!..

Есть в образе Бориса Зайцева нечто от Андрея Ефимовича Рагина в «Палате № 6», он - наследник его философии, для него счастье человека в нем самом, в его размышлениях о «высоком», а того, что делается вокруг, лучше всего не видеть. В близком родстве Зайцев и с Ковриным из понести «Черный монах» - одержимым манией величия эгоистом. Сила таланта Чехова в том, что он видел, понимал, до какой низости, до какого морального падения могут дойти господа, соединившие в себе Рагина и Коврина, господа, подобные Борису Зайцеву, «единившиеся в религии и искусстве».

Теперь о другой «медицинской» повести -  «Черный монах»,- изображающей «молодого человека, страдающего манией величия». Писал эту повесть Чехов «по холодном размышлении», ни в малейшей степени не отдавая дани мистицизму, хотя в этом произведении появляется призрак из потустороннего мира, призрак, который вышел из земной атмосферы и должен возвратиться в нее.



 




Описание явления призрака сделано необыкновенно искусно; здесь и полет фантазии и такие реалистические подробности, такая точность описания, которые были бы под силу только Эдгару По. «На горизонте, точно вихрь или смерч, поднимался от земли до неба высокий черный столб… он не стоял на месте, а двигался с страшною быстротой, двигался именно сюда, прямо на Коврина, и чем ближе он подвигался, тем становился все меньше и яснее… Монах в черной одежде, с седою головой и черными бровями, скрестив на груди руки, пронесся мимо…»

И другое появление призрака: «Черный высокий столб, похожий на вихрь или смерч, показался на том берегу бухты. Он с страшною быстротой двигался через бухту по направлению к гостинице, становясь все меньше и темнее, и Коврин едва успел посторониться, чтобы дать дорогу…» Но все это не измышление, а точное описание душевной болезни, галлюцинации психически больного человека. И не в этом сущность

произведения, а в том, чтобы рассказать об эгоистическом самолюбовании магистра Коврина, о его гордом одиночестве, душевной пустоте. Безумием, психической болезнью, кончились его «странные, ни на чем не основанные претензии, легкомысленный задор, дерзость». Чехов не оправдывает Коврина с его претензиями,- «кажется, весь мир смотрит па меня, притаился и ждет, чтобы я понял его». Не Коврип, а Песоцкий герой этого произведения, Песоцкий, создавший прекрасный сад, «учреждение, имеющее высокую государственную важность», автор трудов по садоводству, более полезных, чем диссертация Коврина.

« - Но к чему? Какая цель?» - горько рассуждает о своем труде Песоцкий.

В самом деле - к чему? Ради обогащения тех, кто после смерти создателя этого сада будет им владеть? Ради хозяев, которым нужна только нажива?

Коврин мнил себя гением; Вера Иосифовна Туркина «недурственно» пишет романы и повести, доктор Старцев справедливо думает об Этой даме: «Бездарен не тот, кто не умеет писать повестей, а тот, кто их пишет и не умеет скрыть этого». Лидия Волчанинова, обитающая в доме с мезонином, девица из «прекрасной интеллигентной семьи», занимается мелкой благотворительностью - аптечками, библиотечками, которые при тех условиях служили только порабощению… Вот люди той среды, которую отлично знал Чехов.