Пьеса “Дорогая Елена Сергеевна” была написана Людмилой Разумовской в 1980 г., но тогда несколько отчаянных попыток поставить ее в провинции оказались обречены на неудачу. Произведение молодого драматурга цензура не пропустила, а имя Людмилы Разумовской быстро обросло таинственными слухами и получило “широкую известность в узких кругах”, посвященных в театральный процесс. Однако с наступлением перестроечного времени “Дорогая Елена Сергеевна” оказалась востребована и столичными, и периферийными театрами и вскоре была экранизирована.  Появившееся наконец на сцене произведение не было воспринято публикой и критикой однозначно. История о том, как доведенная до крайности своими же собственными “питомцами” учительница кончает жизнь самоубийством, некоторым показалась  излишне жестокой, даже неправдоподобной. Разумовской же, думается, важно было показать прямое столкновение поколений, предоставить слово обеим сторонам.

Что произошло с молодыми людьми, выросшими в атмосфере всеобщей лжи и “застойной” демагогии, когда пылко внушаемые со всех трибун высокие идеалы на их глазах разрушались самими “внушателями”? Как было им уберечься от потери ориентиров, от цинизма и недоверия, всеобщего вырождения социальной нравственности? А может быть, стоило уберечься? Может быть, и сами они виноваты в том, что восприняли от “отцов” лишь убогую психологию приспособленчества? Как тут не вспомнить классическое оправдание шварцевского Генриха из “Дракона”: “Но позвольте! Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват. Меня так учили”. И ответ Ланцелота: “Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая?”

В пьесе Разумовской перед нами именно такие “первые ученики”. Она одна из немногих - решилась сказать тогда о грубой правде жизни устами тех, кто, по сути, только начинает жить.  Вот Витек делится с приятелями отцовскими лозунгами: “Если кто-то не берет, значит, просто мало дали”. Он, в сущности, беззлобен, но бесхарактерен: при благополучном течении жизни может стать кому-то преданным другом, при менее благополучном - послушной марионеткой в чужих руках. Вот Паша, в свои семнадцать лет обиженный и озлобленный на весь мир за то, что ему “недодали”: отец - “самая обыкновенная интеллигентская размазня”, и придется теперь сыну самому пробивать дорогу в жизни. Ляльке тоже “не повезло” с родителями: ее мать - библиотекарша, но чтобы у ребенка “все было”, подрабатывает еще и уборщицей. “Вы всю жизнь боролись, чтобы элементарно выжить, а мы будем бороться за то, чтобы хорошо жить” - вот ее жизненный девиз.


 






И наконец, Володя - признанный лидер в этой компании, настоящий подростковый идеал. Проблем у него в ближайшем будущем не предвидится никаких: поступление в престижный МГИМО обеспечено благодаря родительским связям. Лично ему от Елены Сергеевны ничего не нужно, для него убедить учительницу пойти на небольшой подлог (подменить неправильные варианты контрольных работ Паши и Вити) - это только своеобразное развлечение, эксперимент, игра. Однако игра оборачивается для всех ее участников серьезным, не на бумаге, экзаменом.  Елене Сергеевне приходится столкнуться с брошенным в лицо резким и нельзя сказать, чтобы совсем несправедливым, обвинением: “Ну и что же вы сделали такого замечательного, люди 60-х годов!.. Где вы? Ау?! Не видно, не слышно! Одни приспособились и стали преуспевать, другие, большинство, тянут свою жизненную лямку, третьи - растворились… в небытии!  Глядя на вас, мы с детства учимся лицемерить, фальшивить и показушничать…

Мы - ваши дети, кровные дети, а не пасынки, и не открещивайтесь от нас руками и ногами, вы нас породили сами!”  В результате ученики вроде бы побеждают - в их руках заветный ключ от сейфа, но все они так или иначе раздавлены своей победой. Униженный собственным предательством Паша теряет последнее к себе уважение; затихает, отброшенный ударом “друга”, Витек; не может никак очнуться от оцепенения Лялька. Да и “идеальный” Володя понимает, что это не он победил, это его удержала сострадающая рука Елены Сергеевны. Его, такого умного, решительного, просто пожалели. Таков неутешительный финал этой многострадальной пьесы.