Реалистические и сатирические  тенденции  гоголевского  творчества углубляются в «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». История глупой тяжбы двух миргородских обывателей осмыслена Гоголем в остро обличительном плане. Жизнь этих обывателей уже лишена атмосферы патриархальной простоты и непосредственности, характерной для старосветских помещиков. Поведение обоих героев возбуждает в писателе уже не мягкую усмешку, но чувство горечи и гнева: «Скучно на этом свете, господа!»  Эта  резкая  замена  юмористической  тональности  обнаженно сатирической с предельной ясностью раскрывает смысл повести. С  виду забавный, весёлый анекдот превращается в сознании читателей в глубоко драматическую картину действительности. Гоголь как бы хочет сказать: люди, подобные Ивану Ивановичу и Ивану Никифоровичу, к сожалению, не прихотливая игра писательской фантазии; они действительно существуют, они среди нас, и потому жизнь наша так печальна.

«Да! Грустно думать, - писал Белинский, - что человек, этот благороднейший сосуд духа, может жить и умереть призраком и в призраках, даже и не подозревая возможности действительной жизни! И сколько на свете таких людей, сколько на свете Иванов Ивановичей и Иванов Никифоровичей!». Гоголь с присущей ему обстоятельностью вглядывается в характеры своих героев: двух закадычных приятелей. Они - «два единственные друга» в Миргороде - Перерепенко и Довгочхун. Но каждый из них себе на уме. Казалось, нет такой силы, которая могла бы расстроить их дружбу.

Однако глупый случай вызвал взрыв, возбудив ненависть одного к другому. И в один несчастный день приятели стали лютыми врагами. Ивану Ивановичу очень не хватает ружья, которое он увидел у Ивана Никифоровича. Ружьё - не просто «хорошая вещь, оно должно укрепить Ивана Ивановича в сознании его дворянского первородства. Дворянство-то у него, впрочем, не родовое, а благоприобретённое: отец его был в «духовном звании». Тем важнее ему иметь собственное ружьё! Но Иван Никифорович тоже да ещё всамделишный, потомственный! Ружьё и ему необходимо, хотя с тех пор, как купил его у турчина и имел в виду записаться в милицию, он ещё не сделал из него ни единого выстрела. Он считает кощунством променять столь «благородную вещь» на бурую свинью да два мешка с овсом.

Потому-то так и воспалился Иван Никифорович, и с языка его слетел этот злосчастный «гусак». В этой повести ещё гораздо сильнее, чем в предшествующей, даёт себя чувствовать ироническая манера гоголевского письма. Сатира Гоголя никогда не раскрывается обнажено. Его отношение к миру кажется добродушным, незлобивым, приветливым. Ну, в самом деле, что же можно сказать худого о таком прекрасном человеке, как Иван Иванович Перерепенко! У него такая бекеша, с такими смушками! А какой у него дом в Миргороде! Да сам комиссар полтавский, Дорош Тарасович Пухивочка, заезжает к нему домой, а протопоп отец Пётр не знает никого, кто бы исправнее, чем он, исполнял свой долг христианский. Природная доброта так и бьёт ключом из Ивана Ивановича. А какой он богомольный человек! Но стоп! До сих пор были только слова.

А вот и дела Ивана Ивановича - богомольные. Каждое воскресенье он надевает свою знаменитую бекешу и отправляется в церковь. А после службы он, побуждаемый природной добротой, обязательно обойдёт нищих. Увидит нищенку и заведёт с ней сердечный разговор. « - Бедная головушка, чего ты пришла сюда?» - «А так, паночку, милостыню просить, не даст ли кто-нибудь хоть на хлеб». - «Гм! что ж, тебе разве хочется хлеба?» - обыкновенно спрашивал Иван Иванович. «Как не хотеть! голодна, как собака». - «Гм!» - отвечал обыкновенно Иван Иванович: - «так тебе, может, и мяса хочется?» - «Да всё, что милость ваша даст, всем буду довольна». - «Гм! Разве мясо лучше хлеба?». На том и пошлёт её Иван Иванович «с богом», обратившись с теми же вопросами к другому и третьему. Так-то вот выглядит «природная доброта» и  сердобольность  Ивана Ивановича, оборачивающиеся лицемерием и совершенной жестокостью. А вслед за тем мы знакомимся с его приятелем. «Очень хороший также человек Иван Никифорович». И такой же доброй души.



 





Нет у Гоголя в этой повести прямых инвектив.  Но  обличительная  направленность  его  письма  достигает необыкновенной силы. Его ирония кажется добродушной и незлобивой. Но столько же в ней истинного негодования и сатирического огня! Впервые в этой повести объектом гоголевской сатиры становится и чиновничество. Здесь и судья Демьян Демьянович, и  подсудок  Дорофей Трофимович, и секретарь суда Тарас Тихонович, и безымянный канцелярский служащий (с «глазами, глядевшими скоса и пьяна») со своим помощником, от дыхания которых «комната присутствия превратилась было на время в питейный дом», и городничий Пётр Фёдорович. Все эти  персонажи  кажутся  нам прообразами героев «Ревизора» и чиновников губернского города на «Мёртвых душ». «Но я тех мыслей, что нет лучше дома, как поветовый суд». И

 мы, зная манеру иронического письма Гоголя, уже начинаем догадываться, что это за «лучший дом» и что за порядки царят в нём. Крыша дома должна была быть выкрашена в красный цвет, «если бы приготовленное  для  того  масло канцелярские, приправивши луком, не съели». Судья подписывает решения, о содержании коих он и понятия не имел. А стоило судье только выйти из присутствия, как канцелярские товары начинают быстро укладывать «в мешок нанесённых просителями кур, яиц, краюх хлеба, пирогов, книшей и прочего дрязгу».

Все необычайно заняты делом и надо же было случиться - именно в этот момент бурая свинья вбежала в помещение суда и унесла прошение Ивана Ивановича… Весело и непринуждённо нанизывает Гоголь один эпизод на другой. А картина, на  которой  запечатлено  «почтенное  дворянство»  Миргорода, получилась убийственная. Повесть имеет свою историю. Впервые она была напечатана в альманахе Смирдина «Новоселье», с подзаголовком «Одна из неизданных былей пасичника Рудого Панька». В 1835  году  повесть  появилась  с  незначительными стилистическими исправлениями в сборнике «Миргород». Она была написана ранее других произведений этого сборника.

В альманахе «Новоселье» «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» датирована 1831 годом. Однако исследователями эта дата берётся под сомнение. Повесть могла быть написана не ранее лета 1833 года. Готовя повесть к переизданию в «Миргороде», Гоголь написал небольшое предисловие: «Долгом почитаю предуведомить, что происшествие, описанное в этой повести, относится к очень давнему времени. Притом оно совершенная выдумка. Теперь Миргород совсем не то. Строения другие; лужа среди города давно уже высохла, и все сановники: судья, подсудок и городничий - люди почтенные и благонамеренные».

 Предисловие это представляло собой  замаскированную  издевку  над цензурой, обкорнавшей повесть при первом издании. Однако в самый последний момент перед выходом «Миргорода» в свет Гоголь, по причинам недостаточно выясненным, снял это предисловие. Оно сохранилось лишь в нескольких первых экземплярах книги. Материалом для сюжета «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» послужили известные Гоголю факты сутяжничества, между помещиками и отчасти семейные воспоминания.