А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
Сочинение размышление о путях чеховских героев («Попрыгунья») - сочинение

Камерным произведением выглядит в оценке Чехова один из самых значительных его рассказов - «Дом с мезонином»: «У меня когда-то была невеста. Мою невесту звали так: Мисюсь. Я ее очень любил. Об этом я пишу». А какая усталость слышится в словах писателя о его последнем рассказе - «Невесте»: «Такие рассказы я уже писал, писал много раз, так что нового ничего не вычитаешь». Между тем содержание этих произведений значительно шире и глубже, чем это может показаться из слов самого писателя. Сюжет «Попрыгуньи», как мы увидим, выходит далеко за рамки «чувствительной» истории о том, как жена изменяла своему мужу и он потом погиб. А «больничным» духом проникнуто одно из самых глубоких художественных воплощений российского самодержавно-полицейского режима в русской литературе - повесть «Палата № 6». В ноябре 1892 года новый номер либерального журнала «Русская мысль», в котором была напечатана «Палата № 6», переходил из рук в руки.

Ужас перед мрачными силами действительности, о которых напоминала повесть, и восторг перед смелостью художника - вот два чувства, которые вызывала у читателей эта повесть вопреки суровому приговору автора: «очень скучная». 12 декабря 1892 года Вл. И. Немирович-Данченко писал из Москвы Чехову, который тогда жил в подмосковной усадьбе Мелихово: «Палата № 6» имеет успех огромный, какого у Вас еще не было. Да видите ли Вы газеты? Только о ней и речь».

Лирический рассказ о девушке с нежным именем Мисюсь,- «Дом с мезонином», напечатанный в том же журнале через три с половиной года, оказался первым произведением Чехова, возбудившим в критике шумные толки вокруг других животрепещущих вопросов,- о способах улучшения бедственного поло- ‘ жения крестьян, о теории «малых дел», о нравственной обязанности человека перед народом.

Что касается «Невесты», опубликованной в конце 1903 года в демократическом «Журнале для всех», то в годы студенческих волнений начала XX века воздействие этого рассказа на читателя было близко влиянию революционных песен: кто не решался выйти из уютного дома на демонстрацию, того звала с собой песня. Пример Нади Шуминой, бежавшей почти из-под венца, тоже был заразителен, ее поступок воспринимался как подвиг. Вряд ли случайно с обложки этого номера «Журнала для всех» на читателя смотрели два молодых профиля, с смелой решимостью обращенные вперед, мужской и женский. Правда, это был только «частный» автопортрет немецкого художника Франца Штука с женой, но вид этой энергичной пары очень отвечал предреволюционному настроению русского общества.

Чем объяснить такое несовпадение общественного значения чеховских рассказов с автохарактеристиками писателя? Может быть, просто его авторской скромностью? Конечно, отчасти и ею. Но  дело  не  только  в этом. Словами о незначительности своих сюжетов или их художественном несовершенстве Чехов, сам не ведая того, выдавал одну из главных тайн своего творчества. И история семьи Дымовых в «Попрыгунье», и больничная жизнь в «Палате № 6», и любовь художника к Мисюсь в «Доме с мезонином» - все это, действительно, составляет стержень повествования в названных произведениях. Но тем-то и сильна зрелая проза Чехова, что конкретные, как будто бы незначительные события в ней почти незаметно для читателя подводят к какой-то общей, всегда значительной идее. Незримость связи между тем, о чем рассказывает повествователь, и мыслями автора, вытекающими из всего содержания рассказа, - одна из сильнейших сторон искусства Чехова-рассказчика. Проверим это на примерах.

Рассказ «Попрыгунья» начинается с фразы: «На свадьбе у Ольги Ивановны были все ее друзья и добрые знакомые». Отталкиваясь от этого события - свадьбы - повествование дальше продолжается в том же семейном русле. Супружеская жизнь Дымовых, описанная в первых трех главах, осложняется романом Ольги Ивановны с художником Рябовским и переживаниями обманутого мужа. Дымов заражается дифтеритом, спасая от смерти больного мальчика, и умирает.



 
Нас, конечно, эти события не оставляют равнодушными, особенно, смерть Дымова, наступившая тогда, когда он, возможно, перестал дорожить своей жизнью… Но невольно вспоминается, что до чеховской «Попрыгуньи» в русской литературе уже был изображен адюльтер, и с большим драматизмом,- в романе Льва Толстого «Анна Каренина», что сами по себе переживания «попрыгуньи» ничтожны в сравнении с тем, как страдала Анна. Читая этот рассказ Чехова, мы находимся не столько во власти личной судьбы героев, сколько во власти мысли, связывающей ее события между собой воедино. Мысль эта - о ложной и подлинной ценности человека. Вопрос “о ценности человеческой личности встает уже в начале рассказа. После кратких сведений о докторе Дымове, о его службе и «ничтожной практике» следует фраза: «Вот и все. Что еще можно про него сказать? А между тем Ольга Ивановна и ее друзья и добрые знакомые были не совсем обыкновенные люди. Каждый из них был чем-нибудь замечателен и немножко известен, имел уже имя и считался знаменитостью, или же хотя и не был еще знаменит, но зато подавал блестящие надежды». Итак, Дымов - ничем не замечательный человек, Ольга Ивановна и ее знакомые - люди необыкновенные. Этим противопоставлением проникнуто почти все повествование, словно семейная драма Дымовых рассказывается нам со слов героини. Ольга Ивановна по-своему искренна. Она нашла в своем обыкновенном муже то, что ей действительно нравится,- и интересную внешность, и доброту, и честность. Но, следя за событиями, мы все время чувствуем противоречие между искренним тоном в общении с мужем и… простой человеческой справедливостью. И восхищение «профилем» Дымова, и неподдельный испуг за его жизнь, когда он порезал палец при вскрытии трупа, и слезы - все это обесценивается объективным отношением Ольги Ивановны к. мужу. В отношении этом есть что-то потребительское. Домом Дымова, в сущности, распоряжаются посторонние люди, а на даче, куда он спешит с покупками, рассчитывая отдохнуть вдвоем с женой, он оказывается в роли гостя и просителя, которому предлагают чаю, пока нет хозяйки… Все в человеческих отношениях поставлено с ног на голову в этом рассказе. Дымов кротко улыбается, возвращаясь с дачи, хотя с ним поступают бесцеремонно, словно с посыльным (и только как немой укор героине, автор упоминает баранку в руке торопящегося обратно на станцию Дымова, вместо «икры, сыра и белорыбицы», которые съели все те же чужие ему люди). Дымов продолжает улыбаться, когда жена начинает его обманывать и он по своей доверчивости долго не замечает этого. А заметив, он не смотрит ей в глаза, словно у него самого нечиста совесть. По закону «перевернутых отношений», он же потом утешает жену, рыдающую из-за неверности Рябовского. И не она, а он «виновато» улыбается, когда Ольга Ивановна остается равнодушной к самому значительному и радостному событию в его жизни - защите диссертации. Но умер Дымов - и героиня от других услышала впервые, что он был блестящим ученым, будущей знаменитостью, т. е. как раз тем, кого она считала достойным своего круга. Вот когда Ольга Ивановна загоревала по-настоящему! Однако оплакивала она не человека, а не состоявшуюся по ее вине знаменитость («Прозевала! прозевала!»). «И как чувствуется, что после его смерти она будет опять точно такая же»,- говорил Лев Толстой о финале «Попрыгуньи». А читателю “ясно, что Дымов вовсе не великий человек, как понимала эти слова Ольга Ивановна. Это простой, очень добрый, может быть, чересчур мягкий человек, очень любящий свою науку и к тому же безгранично влюбленный в жену. Героиня не права ценность всякой человеческой личности - в ней самой, в ее индивидуальности, а не в ее величии или необыкновенности. «Я хочу, чтобы наши жены, Дети, друзья, ученики любили в нас не имя, не фирму и не ярлык, а обыкновенных людей» - эти слова старого профессора из повести Чехова «Скучная история» (1889) могли бы стать эпиграфом к «Попрыгунье». Чехов отказался от первоначального заглавия рассказа - «Великий человек»: всерьез эти слова звучали бы высокопарно, а иронически - они были бы оскорбительны для Дымова. Это рассказ о «попрыгунье» и ее порхающем взгляде на жизнь, о ложности ее деления людей на обыкновенных и необыкновенных. Отсюда и окончательное заглавие рассказа - явно ироническое. Но ирония эта обращена только к главной героине. Мы шли за событиями «чювствительной» семейной истории, но вывели они нас в сферу широких идей, имеющих общечеловеческое значение. «Попрыгунья» - одно из самых выразительных художественных воплощений чеховского гуманизма. К рассказам Чехова и, в частности, к «Попрыгунье» можно отнести слова прозаика Э. Казакевича, во многом следовавшего чеховским традициям: «Писатель ничего не доказывает - он рассказывает. Его рассказ - доказывает».





Ну а если Вы все-таки не нашли своё сочинение, воспользуйтесь поиском
В нашей базе свыше 20 тысяч сочинений

Сохранить сочинение:

Сочинение по вашей теме Сочинение размышление о путях чеховских героев («Попрыгунья»). Поищите еще с сайта похожие.

Сочинения > Другие сочинения по русской литературе > Сочинение размышление о путях чеховских героев («Попрыгунья»)
Другие сочинения по русской литературе

Другие сочинения по русской литературе


Сочинение на тему Сочинение размышление о путях чеховских героев («Попрыгунья»), Другие сочинения по русской литературе