Тема призвания - одна из стержневых в творчестве Ю. Казакова. Будь это тяга к свободной дикой жизни, борющаяся с тоской по человеку (”Тедди”, 1956), или неодолимая страсть к охоте (”Арктур - гончий пес”, 1957), или за душу берущее пение (”Траливали”,  1959, “Ночь”, 1955), это всегда - постижение “великого, таинственного смысла жизни”. Вот поет бакенщик Егор, и “забыто все - грубость и глупость Егора, его пьянство и хвастовство.., и только необычайный голос звенит, и вьется, и туманит голову…” (”Трали-вали”). Такие моменты бытия особенно привлекают писателя. Все силы души его героев концентрируются в едином порыве, и внезапно открывается ошеломляющая, “пронзительная” красота мира. Способность к душевному порыву преображает Соню - героиню рассказа “Некрасивая” (1956). Перед полнотой и силой ее страдающей души отступает все: бесконечное одиночество, тягостное ощущение собственной неполноценности, тупость и цинизм Николая, придавившие ее “чугунной силой”. Она “почувствовала уже усталую, покойную силу земли… и как, наверное, хороша стала в темноте - одинокая под полыхающими, падающими звездами”.

Особое место в творчестве Юрия Казакова занимает рассказ о слепой собаке, рассказ с удивительным, “звездным” названием “Арктур - гончий пес”. “Много я видел преданных собак, собак покорных, капризных, гордецов, стоиков, подлиз, равнодушных, лукавых и пустых. Арктур не был похож ни на одну из них. Чувство его к своему хозяину было необыкновенным и возвышенным… Но если не мог он ничего увидеть, зато в чутье не могла с ним сравниться ни одна собака… И еще была у него одна особенность: он никогда не визжал и не скулил, напрашиваясь на жалость, хотя жизнь была жестока к нему”. Внезапное, как озарение, пробуждение необыкновенного чутья и страсти к охоте придало его жизни “возвышенный и героический смысл”.


 





С началом работы над “Северным дневником” (1960-1972) связывают исследователи новый этап творчества Ю. Казакова. По признанию автора, это действительно необычная для него книга, “и потому, что писалась она больше десяти лет, и потому, что составляют ее очерки”. Возможности этого жанра были им по достоинству оценены и блестяще использованы: “Жанр этот - весьма емкий и гибкий. То, что твой герой - живой, конкретный человек, а не собирательный образ, конечно, представляет для писателя определенные трудности, но в то же время здесь заключена и сила жанра”. Книга густо населена такими героями - людьми, чья жизнь полна постоянного труда и требует каждодневного мужества. С тщательностью летописца описывает Казаков ловлю рыбы, охоту, быт, обычаи - все то, что составляет жизнь моряков и поморов. “Они работают на крохотных суденышках - на шхунах, мотоботах, сейнерах, на малых рыболовных траулерах. Как же бьет море эти суденышки и какими мужественными должны быть все эти люди!” Казаков точен во всем: в описании дикой, экзотической для среднерусского жителя природы, в цифрах, отражающих экономическую сторону жизни рыболовецких хозяйств; даже фамилии и имена своих героев он не изменил: так и пришли они на  страницы очерков со своими звучными, древними, как море, именами - Нестор, Кир, Евлампий, Тыко Вылка. Писатель называет их “тихими героями, всю жизнь противостоящими жестокостям природы”.

Образ дороги, дальнего пути, жажда странствий как истинно человеческого способа бытия в мире и мотив мужества как бы скрепляют воедино книгу очерков “Северный дневник”.  Приверженность жанру рассказа, лирический склад таланта, особенности тематики произведений Казакова дают основания назвать среди его предшественников и литературных учителей А. П. Чехова, И.А. Бунина, И.С. Тургенева, М.М. Пришвина, К.Г. Паустовского, Э. Хемингуэя. Ярким самобытным талантом Ю. П. Казаков продолжил мощную традицию русской классической литературы.