Споры о Пете Трофимове начались уже давно - с момента появления «Вишневого сада» на сцене и в печати. Выдающийся русский писатель В. Г. Короленко, например, отнесся к Пете с немалым подозрением: «…для меня облезлое «лучшее будущее» - что-то непонятное и ненатуральное». Еще более резкой была оценка М. Горького: «Дрянненький студент Трофимов красно говорит о необходимости работать и - бездельничает, от скуки развлекаясь глупым издевательством над Варен, работающей не покладая рук для благополучия бездельников». А критик В. В. Боровский увидел в Трофимове передового представителя молодого поколения, способного пойти на борьбу с враждебной средой. В 30-50-е годы в советском литературоведении была более распространена точка зрения В. В. Воровского. В соответствии с нею исследователь В. В. Ермилов писал об идейной близости Пети Трофимова и А. П. Чехова: «Все то, что Петя говорит Лис о прошлом и будущем, о труде, борьбе,- все это близко п дорого автору».

В настоящее же время многие литературоведы все чаще склоняются к точке зрения А. Скафтымова, которая была высказана еще в первые послевоенные годы, но прошла тогда по существу незамеченной: «…Чехов не верит, что люди, подобные Трофимову, будут в состоянии изменить жизнь». Вот еще одно столкновение мнений, которое может быть использовано учителем при построении урока о молодом поколении в пьесе «Вишневый сад». В мыслях, поступках, жизни Пети Трофимова есть своя внутренняя логика. Он всегда верен себе. Его позиция ясна, хотя у Чехова, как известно, были цензурные затруднения при создании образа «вечного студента». 19 октября 1903 г. Чехов писал О. Л. Кииппер: «Меня главным образом пункта… недоделанность некоторая студента Трофимова. Ведь Трофимов то и дело в ссылке, его то и дело выгоняют из университета, а как ты изобразишь сии штуки?». Но и при некоторой недосказанности авторская тенденция в изображении Пети достаточно ощутима.

У каждого героя «Вишневого сада» есть свои звездные минуты, когда они как бы взмывают вверх, оказываются выразителями высоких и благородных идей, на самом деле близких автору. Есть своп взлеты и у Пети Трофимова. Вспомним, что из всех персонажей «Вишневого сада» только Петя Трофимов оказался способным дать принципиальную оценку утопическим проектам Лопахина: «…не размахивай руками! - говорит Петя Лопахину.- Отвыкни от этой привычки - размахивать. И тоже вот строить дачи, рассчитывать, что из дачников со временем выйдут отдельные хозяева, рассчитывать так - это тоже значит размахивать…»

Его речи звучат сильно и убежденно, когда он с горечью рассказывает о тяжелой жизни рабочих. Не случайно цензурные исключения в пьесе касались только речей Трофимова. В частности, были вычеркнуты его слова о том, что «у всех на глазах рабочие едят отвратительно, спят без подушек, по тридцати, по сорока в одной комнате, везде клопы, смрад, сырость, нравственная нечистота». В гневных упреках Пети по адресу бездействующей интеллигенции слышатся чеховские мысли и настроения. «Мы отстали, по крайней мере, лет на двести,- говорит Трофимов,- у нас нет еще ровно ничего, нет определенного отношения к прошлому, мы только философствуем, жалуемся на тоску или пьем водку». Нечто подобное писал Чехов 9 марта 1890 г. А. С. Суворину. Тогда, готовясь к поездке на Сахалин, писатель размышлял о подвигах русских людей при исследовании далекого острова: «…а нам это не нужно, мы не знаем, что это за люди, и только сидим в четырех степах и жалуемся, что бог дурно создал человека».

Уже не раз шла речь о том, что Чехов избегает однозначных решений. Может быть, особенно ясно это проявилось в обрисовке Пети. Казалось бы, в задачу писателя входило вызвать у зрителей чувство симпатии к образу студента-демократа, подвергавшегося неоднократно преследованиям за свои убеждения, гордого в своей бедности, честного и принципиального в обличении прошлого, провозвестника лучших времен. Трофимов оптимист, он призывает к неустанной работе во имя приближения лучшего будущего: «Человечество идет вперед, совершенствуя свои силы. Все, что недосягаемо для него теперь, когда-нибудь станет близким, понятным, только вот надо работать, помогать всеми силами тем, кто ищет истину. У нас, в России, работают пока очень немногие. Громадное большинство той интеллигенции, какую я знаю, ничего не ищет, ничего не делает и к труду пока не способно».

Но обратим внимание: столь высокими словами Петя характеризует абстрактное человечество. Ни в речах, пи в поступках Трофимова мы не видим его веры в великие возможности человека. И дело не только в том, что, с его точки зрения, «человек физиологически устроен неважно…»

Он логически приходит к выводу, что в жизни «есть только грязь, пошлость, азиатчина…» Тем самым ставятся под сомнение его же собственные слова: «Я предчувствую счастье, Аня, я уже вижу его…». Странным образом сочетаются в Пете призывы к труду и его собственное безделье на протяжении шести месяцев в- именин Раневской, безудержный оптимизм и мрачная констатация всеобщей испорченности, а отсюда - и неверие в человека: «в своем громадном большинстве он груб, неумен, глубоко несчастлив». Не связано ли последнее обстоятельство с тем, что сам Петя в душе крайне недоволен собой? Жизнь проходит, а ему, собственно, так и не удалось ничего сделать. После долгой разлуки Раневская с печалью говорит ему: «Что же, Петя? Отчего вы так подурнели? Отчего постарели?» - на что Трофимов отвечает: «Меня в вагоне одна баба назвала так: облезлый барин».

 





После очередной не очень уместной шутки Пети Варя говорит ему: «Студенту надо быть умным! (Мягким тоном, со слезами.) Какой вы стали некрасивый, Петя, как постарели!» В пьесе все время подчеркивается, что Трофимов, запомнившийся некогда Любови Андреевне «совсем мальчиком, милым студентиком», неловок, неуклюж: то он с лестницы падает, то занят поисками калош, а они оказываются старыми, грязными.., Любимое слово Фирса «недотепа» приложим и к Пете.

И еще одно важное обстоятельство. Из списка действующих лиц мы узнаем об имени и отчестве Трофимова: Петр Сергеевич. Но в пьесе так его называет только Дуняша, горничная. Все остальные зовут его просто Петя. К Лопахину, например, Раневская обращается исключительно по имени и отчеству. Но студент Трофимов, бывший учитель погибшего сына Раневской, так и остался в глазах обитателей усадьбы умным мальчиком, излишне склонным к бесплодному философствованию и абстрактным разговорам. Понятно, почему окружающие и теперь, когда ему уже двадцать шесть или двадцать семь лет, не очень-то его принимают всерьез. Конечно, Петю слушают внимательно, с интересом, но в то же время и чуть-чуть снисходительно, почти насмешливо, как будто разговаривают с ребенком, который совсем не знает жизни, по очарователен в своей наивности и чистоте.

Во II действии Петя дает суровую оценку Лопахину: «Вот как в смысле обмена веществ нужен хищный зверь, который съедает все, что попадается ему на пути, так и ты нужен». Нет, кажется, такой работы, в которой бы не были процитированы эти слова. Многие исследователи склонны полагать, что тут звучит и чеховский голос, чеховская оценка. Но обычно не воспроизводится и тем более не комментируется последующая авторская ремарка: «Все смеются». Казалось бы, ничего смешного Петя не сказал. Напротив, его слова должны бы обидеть Лопахина. Что же всех рассмешило? В чем причина вроде бы неуместного веселья? Может быть, они приняли слова Пети за шутку - к тому же не очень уместную. И добрая Варя, стремясь снять возникшую неловкость, приходит на помощь Пете и предлагает перевести разговор на другую тему, более нейтральную: «Вы, Петя, расскажите лучше о планетах».

А вскоре после очередной неуместной декларации Гаева уже Петя Трофимов говорит ему с укором: «Вы лучше желтого в середину дуплетом». И совершенно неожиданно выясняется, что у Пети и у Гаева, двух явных и несомненных антагонистов, есть одна, объединяющая их черта: неуместность их речей. То, что они говорят, вообще-то само по себе бывает иногда и серьезно, и умно, но, как правило, они выбирают самое неподходящее время для своих выступлений. То Гаев начинает рассуждать в ресторане с половым о декадентах, то Петя, оставшись наедине с Аней, произносит такую речь, словно он выступает на митинге перед многочисленно!” толпой единомышленников:

    *  «Вперед! Мы идем неудержимо к яркой звезде, которая горит там вдали! Вперед! Не отставай, друзья!»
    * И Аня, всплескивая руками, восклицает: «Как хорошо вы говорите!» Как видим, и в пьесах бывает ощутима авторская ирония.
    * Аня вообще плохой ценитель. В конце I действия она так же восхищалась Гаевым: «Какой ты хороший, дядя, какой умный!»

Как известно, Гаев любит и умеет говорить. При этом он нередко использует затасканные либеральные штампы. По и у Трофимова есть своп штампы, банальности, стершиеся от частого употребления фразеологические обороты. Можно остановиться еще на одном аспекте, в какой-то мере раскрывающем авторскую оценку Пети Трофимова. Уже не раз приходилось говорить учащимся, что любовь всегда является своеобразным критерием, помогающим лучше понять героя. Если применить этот критерий к Пете то окажется, что и в любви он несостоятелен.