Как серьезный драматург Арбузов заявил о себе уже в конце 1930-х годов, откликнувшись на самые значительные события тех лет: коллективизацию (”Шестеро любимых”, 1935), строительство московского метро (”Дальняя дорога”, 1935). Потом последовали пьесы о Великой Отечественной войне (”Домик на окраине”, “Ночная исповедь”, “Мой бедный Марат”, “Бессмертный”, “Годы странствий”). Но волновали Арбузова всегда не столько сами события (они, как правило, служили только фоном для развития действия), сколько люди - его современники.  Может быть, наибольшая известность из ранних арбузовских пьес выпала на долю драмы “Таня” (1938), с которой связаны многие художественные открытия его театра. Здесь в полной мере проявляются и романтизм, и лиризм автора, и неоднозначность в оценке характеров и поступков героев.

Арбузов сопровождает пьесу эпиграфом из сонета Микеланджело Буонаротти: “Так и я родился и явился сначала скромной моделью себя самого для того, чтобы родиться снова более совершенным твореньем…” Драматург любит быть наглядным, и в этих словах уже скрыто метафорическое обозначение жизненного пути главной героини.

Сначала перед нами предстает уютная квартирка на Арбате, где юная любящая Таня мечтает создать свой особый мир с Германом, мир тихого семейного счастья и радостного материнства. Но для драматурга такая Таня “лишь скромная модель самой себя”, и он безжалостно разрушает ее спокойный семейный мир: Герман уходит к другой женщине, а затем героине предстоит пережить еще более страшную потерю - умирает ее маленький сын.  Что же оставляет Арбузов своей Тане? Пепелище на месте былого счастья? Не совсем так. Потеряв самых любимых людей, героиня сумела выстоять и постепенно обрела покой сильной, настоящей  личности, способной перенести любую боль, “родиться снова более совершенным твореньем…”


 



В 1940-е годы образ Тани создавала на сцене незабываемая Мария Бабанова, позже, уже в 1960-е годы, Арбузов значительно переработал пьесу, но ее главная героиня оставалась многие годы любимой ролью молодых актрис поколения “оттепели”.  После успеха “Тани” за Арбузовым прочно закрепилась репутация камерного драматурга “чеховского плана”, и на протяжении 1950-х годов он оставался верен традиционному жанру лирико-психологической драмы. Тогда Арбузов был склонен к хроникальному построению действия: ему было интересно проанализировать процесс внутреннего созревания человека, поэтому он “растягивал” события пьесы на несколько лет, следя за теми изменениями, что происходили с его героями.  Уже само название пьесы “Годы странствий”(1954) определяет ее содержание. Все события здесь сконцентрированы вокруг фигуры главного героя - молодого врача Александра Ведерникова. Так же, как и в “Тане”, удачно начавшаяся судьба (профессиональные успехи и взаимное чувство) рождает у героя сознание собственной исключительности и опасную иллюзию, что и в дальнейшем его ждут только победы, а поставленная высокая цель жизни стоит того, чтобы подчинить ей все и вся.


Проводя своего героя через долгие “годы странствий”, драматург все резче выявляет его ошибки и заблуждения, способные опустошить человека. Но здесь необходимо помнить, что Арбузова могли увлечь герои ошибавшиеся, заблуждавшиеся, утратившие смысл и цель жизненных поисков, однако его никогда не интересовали отъявленные подлецы, откровенные негодяи.  Драматург никогда не спешит осудить, заклеймить, он стремится понять, почему человек в той или иной ситуации выглядит недостойно, низко: “Как только я начинал понимать своего отрицательного героя, - писал Арбузов, - я прощал ему его грехи, и, прощенный, он переставал быть отрицательным”.

Мир “малый”, личный, семейный и мир “большой”, профессиональный, общественный вновь сталкиваются в драме “Иркутская история” (1959). Авторское понимание и симпатии явно отданы здесь героине - Вале, потому что, в этом мы уже неоднократно убеждались, драматургу интересен прежде всего герой ищущий.

Грустные и даже горькие размышления в последних арбузовских пьесах не отменяют радостного приятия жизни, которым всегда отличалась его драматургия. А. Н. Арбузов остался, быть может, последним светлым романтиком отечественного театра, всегда воспринимавшим искусство сцены как красочный и яркий праздник, как “пиршество жизни во всех ее проявлениях”.