XX в. богат потрясениями: войны и революции, бунты и перевороты, образования и распады государства, реформы и смена идеологий следовали друг за другом (да и сейчас все эти процессы никак не могут угаснуть).

Сколько же пришлось перестрадать и пережить народам Земли в этом еще не закончившемся веке! Расизм и фашизм, коммунизм и антикоммунизм — все эти идеологии требовали и жаждали жертвоприношений. Страшнейший геноцид, физическое уничтожение других, а порой и собственного народов, изгнание из родных краев и переселение сотен тысяч людей, аресты и казни миллионов своих же соотечественников... Мало ли еще жестокостей может придумать ум безнравственного человека.

И больше всего горя и страдания выпало на долю России. Судьбу нашего Отечества в XX е. невозможно сравнить ни с одной из судеб других государств: три страшные войны и три жестокие революции сметали все на своем пути. А война с собственным народом в 20-е, 30-е, 40-е, 50-е гг? Разве не она уничтожила цвет нации, загнала в самую глубину души лучшие чувства людские, создала благоприятную почву для процветания самого низменного и звериного в человеке. Лозунг «Кто не с нами — тот против нас!» давал право (но зачастую и обязывал) искать врагов рядом с собой, заставляя любую ошибку, любой случайный поступок рассматривать как вредительство, пособничество врагам Советской власти. А как поступать с врагами, тогда было совершенно ясно: написать донос, подождать, пока арестуют, и со спокойной совестью занять опустевшее место в «едином строю». И люди, сделавшие революцию, своими руками поднявшие страну из пепла, разрухи, люди, посвятившие жизнь этой идее, Я объявлялись «врагами народа» и исчезали навсегда. А что было делать в этот момент их детям, что думать? Детям, в которых почти с младенчества воспитывали любовь к революции, «веру в коммунистические идеалы», детям, которые мечтали: Дорваться вдруг До всех наук—
Со всем запасом их несметным — И уж не выпустить из рук.
(А. Твардовский)

Как они могли отказаться от своего отца, если знали, что он, поверив Советской власти, трудился от зари до зари, помогая той же власти, пытался стать крепким крестьянином или хорошим рабочим на чьих руках «отдельных не было мозолей — сплошная. Подлинно — кулак!». Детям «врагов народа»! оставалось только «для несмываемой отметки» подставить «безропотно чело». Чтоб со стыдом и мукой жгучей Носить ее — закон таков. Быть под рукой всегда — на случай Нехватки классовых врагов. Готовым к пытке быть публичной И к горшей горечи подчас, Когда дружок твой закадычный При этом не поднимет глаз...

И вдруг пришло спасение — «Отец народов» сказал: «Сын за отца не отвечает» С тебя тот знак отныне снят, Счастлив стократ: Не ждал, не чаял, И вдруг — нив чем не виноват.
Откажись от своих родителей, забудь о них — и ты станешь полноправным членом общества, ты снова будешь «строителем коммунизма».

Но имеет ли человек право отказываться от своею отца, может ли забыть свои корни? Разве не отец и не мать создали и вырастили его, разве не отказывали они себе в последнем ради своего дитя. И не отцовская ли сила и мужество, не материнская нежность и любовь вошли в ребенка, остались в его сердце! А первые книги и первые сказки! Разве не мама читала их! И разве не с папой ты сделал свои первые поделки!



 





Человек должен чувствовать свою связь с предками, он должен помнить о своей ответственности перед прошлым и будущим — вот что пытается сказать читателю своими произведениями и Ч. Айтматов. И Султанмурат («Ранние журавли»), и мальчик из «Белого парохода», и Кириск («Пегий пес, бегущий краем моря») ощущают себя «вершинами в бесконечной гряде вершин». Султанмурат понимает, что погибший отец живет в его сердце, он старается подражать отцу и всегда равняется на него. Семилетний мальчик, главный герой повести, .«Белый пароход», брошен родителями и живет на далеком ; горном кордоне со своим дедом Момуном и неродной бабкой. Он постоянно тоскует по родителям, хочет «сделаться рыбой и уплыть по реке в Иссык-Куль», где на белом пароходе плавает его отец. У мальчика нет друзей, и он живет в своем собственном сказочном мире. Только две сказки остались в его душе, и, когда убивают олениху и гибнет сказка, он уходит в реку и погибает.

«... Ты уплыл. Знал ли ты, что никогда не превратишься в рыбу? Что не доплывешь до Иссык-Куля, не увидишь белый пароход и не скажешь ему: «Здравствуй, белый пароход, это я!»
«Ты прожил, как молния, однажды сверкнувшая и гаснущая. А молнии высекаются небом. А небо вечно. И в этом мое утешение», — этими словами Айтматов прощается со своим героем, не вынесшим разрушения идеала, гибели Рогатой матери-оленихи — символа его народа.

Момун учил мальчика памяти. И если мы вспомним, что у слов «род», «народ», «Родина», «природа» — один корень, то поймем, какое место в нравственно-философской системе Айтматова занимает проблема «родовой памяти», проблема преемственности поколений. Его героям живется трудно. Время жестоко испытывает их. Это почти всегда испытание на человечность, в сердцевине которой должна быть память в самом глубоком смысле этого слова.

 Не обязательно это память о прошлом, о «7 коленах отцов» — она о самом человеке, о том, кто он и что он, зачем он пришел на эту землю, что ему в этом мире сделать предназначено и какими узами он связан с ним. Забвение всего этого гибельно: убита память — кончается человек. А там и род угасает, и народ несет потери, и природа, оскудевшая, как море в часы отлива, отходит все дальше и дальше от нас...

Да, память айтматовских героев существует в 3-х измерениях. Она направлена в прошлое, она существует в настоящем, и это, наверное, главное — она направлена к нам. Она — предостережение и урок, а иногда — укор. В наш скоростной век, век пресыщений и перегрузок, ломок и перестроек, развитие нового намного опережает формирование нравственных норм — люди расстаются с привычными устоями жизни, отрываются от основы и порой ничего не получают взамен, кроме «суммы технологий», отрегулированного быта и физической сытости. 

Помните о себе, не забывайте своих связей с другими людьми, с природой, с прошлым и будущим, с отцами и сыновьями своими! Вот что проповедует в каждом своем произведении Айтматов.