По принципу противоречий-контрастов раскрывается и характер Татьяны. В начале своего знакомства с Онегиным Татьяна любит воображаемого Онегина:
И бесподобный Грандисон,
Который нам наводит сон,
Все для мечтательницы нежной
В единый образ облеклись,
В одном Онегине слились.
Повествователь прямо говорит о том, что через все ее страдания проходит мотив гибели от неразделенной любви:
Татьяна, милая Татьяна! С тобой теперь я слезы лью; Ты в руки модного тирана Уж отдала судьбу свою. Погибнешь, милая...
Сама героиня в письме к Онегину пишет:

Вообрази: я здесь одна, Никто меня не понимает, Рассудок мой изнемогает, И молча гибнуть я должна.
После неожиданного появления Онегина на именинах Татьяна даже выражает свою готовность погибнуть:

Её ревнивая тоска,
Как будто хладная рука
Ей сердце жмет, как будто
повеленьем бездна
Под ней чернеет и шумит...
«Погибну, — Таня говорит, —
Но гибель от него любезна».

Но вот прошло два года. Татьяна, кажется, давно уже разгадала Онегина, во всяком случае, давно поняла, что Онегин, «кто б ни был он, уж верно был не Грандисон». Она теперь любит его такого, каков он есть на самом деле. И если раньше Татьяна страдала, присвоив себе «чужой восторг, чужую грусть», то теперь, любя настоящего, а не выдуманного Онегина, она страдает не вычитанными из книг страданиями, а своими собственными. И теперь у нее больше оснований погибнуть от любви, от борьбы между чувством любви и супружеским долгом.

Но и здесь ожидания читателя оказываются обманутыми: Татьяна не погибнет от любви, более того, она даже не обнаружит «немых своих страданий». Весь ее монолог, обращенный к Онегину при их последнем свидании, построен на контрастах. С одной стороны:


 






Она вздрогнула и молчит; И на Онегина глядит Без удивления, без гнева... Его больной, угасший взор,


Что я богата и знатна, Что муж в сраженьях изувечен, Что нас за то ласкает двор? Не потому ль, что мой позор Теперь бы всеми был замечен И мог бы в обществе принесть Вам соблазнительную честь?

А вслед за этими словами: «Я плачу... если вашей Тани вы не забыли до сих пор...» И как мужественно она заканчивает свою отповедь:

А счастье было так возможно, Так близко!.. Но судьба моя Уж решена. Неосторожно, Быть может, поступила я (...) Я вышла замуж. Вы должны, Я вас прошу, меня оставить;

Я знаю, в вашем сердце есть
И гордость и прямая честь.
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.

Итак, «стоит взглянуть на роман, чтобы увидеть, что весь он построен на невозможности: полное соответствие первой и второй части при совершенно противоположном смысле выражает это до конца ясно: письмо Татьяны — письмо Онегина; объяснение в беседке — объяснение у Татьяны, и читатель, обманутый этим, не замечает даже, до чего переменились коренным образом и герой и героиня, и что Онегин в конце не только совершенно не тот, что в начале романа, но явно ему противоположен, как действие в конце противоположно действию в начале. Характер героя динамически изменился, так же как изменилось течение самого романа, и, что самое важное, именно это изменение характера оказалось одним из важнейших средств для развертывания действия» 33.
Противоречие — один из законов жизни, по мнению Пушкина. Характеризуя Татьяну, он утверждает:

Что ж?
Тайну прелесть находила
И в самом ужасе она:
Так нас природа сотворила,
К противуречию склонна.

Поэтому не случайно в романе, реалистически отражающем жизнь, принцип противоречия выступает как один из главных конструктивных приемов.