Сцена объяснения Татьяны и Онегина в вось­мой главе является развязкой романа, его логическим завершением. В этой главе рассказывается о событи­ях, произошедших через несколько лет после гибели Ленского, которая в какой-то мере и разлучила геро­ев. Они вновь встречаются на балу. Читатель узнает, что Татьяна теперь — уже замужняя дама, из провин­циальной девочки она превратилась в светскую даму, «законодательницу зал», хотя по-прежнему сохраняет свою индивидуальность: «Она была не тороплива, Не холодна, не говорлива, Без взора наглого для всех, Без притязаний на успех, Без этих маленьких ужи­мок, Без подражательных затей... Все тихо, просто было в ней...». Онегин даже не сразу узнает ее на балу. А вот сам он за эти годы практически не изменился: «Дожив без цели, без трудов До двадцати шести годов, Томясь в бездействии досуга Без службы, без жены, без дел, Ничем заняться не умел».

Герои как будто поменялись ролями. Теперь Оне­гин «в тоске любовных помышлений И день и ночь проводит...». Казалось бы, Татьяна должна быть рада: теперь Онегин влюблен в нее, страдает. Но она не об­наруживает своих чувств ни при первой встрече («Ей-ей! не то, чтоб содрогнулась Иль стала вдруг бледна, красна... У ней и бровь не шевельнулась; Не сжала даже губ она.»), ни впоследствии, когда Онегин признается ей в своих чувствах в письме («Она его не замечает, Как он ни бейся, хоть умри»); напротив, она возмущена:

Как сурова!
Его не видит, с ним ни слова;
У! как теперь окружена
Крещенским холодом она!
Как удержать негодованье
Уста упрямые хотят!
На сем лице лишь гнева след... 
Не выдержав ожидания, Онегин едет в дом к Татья­не и что же видит?
Княгиня перед ним, одна, 
Сидит, не убрана, бледна, 
Письмо какое-то читает 
И тихо слезы льет рекой, 
Опершись на руку щекой. 
О, кто б немых ее страданий 
В сей быстрый миг не прочитал!
Татьяна продолжает любить Евгения, она сама признается ему в этом. В третьей главе автор пишет, рассказывая о ее чувствах к Онегину: «Пора пришла, она влюбилась». Казалось бы, это чувство первой влюбленности должно было быстро пройти, ведь Евгений­нийний не ответил ей взаимностью, более того, зная о влюбленности Тани, ухаживает за Ольгой на имени­нах. Даже проповедь Евгения в саду не повлияли на чувства Татьяны.
Что же мешает героине ответить взаимностью Онегину­гину сейчас? Может, она не уверена в искренности его чувства? Татьяна спрашивает у Онегина: 

Что ж ныне Меня преследуете вы?

Зачем у вас я на примете?

Не потому ль, что в высшем свете



























 




























Теперь являться я должна;

Что я богата и знатна,

Что муж в сраженьях изувечен,

Что нас за то ласкает двор?

Не потому ль, что мой позор.

Теперь бы всеми был замечен

И мог бы в обществе принесть

Вам соблазнительную честь?

Не думаю. Татьяна — цельная натура. Хотя воспи­тана она была на французских романах («Ей рано нра­вились романы; Они ей заменяли все; Она влюблялася в обманы и Ричардсона и Руссо»), понятия «семья», «супружеская верность» для нее не простые слова. Хотя мужа она и не любит, нравственные принципы не позволяют ей изменить ему:

Я вышла замуж. Вы должны, 
Я вас прошу, меня оставить;
Я знаю, в вашем сердце есть
И гордость и прямая честь.
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.

Автор прекращает повествование о героях, проща­ется с ними («Прости... мой спутник странный, И ты, мой верный идеал...»). Но читатель сам может легко домыслить судьбы полюбившихся героев. Я думаю, что каждый из них — и Татьяна, и Евгений — по-сво­ему несчастны: Татьяна обрекла себя на жизнь с не­любимым мужем; душа Онегина возродилась, но слишком поздно. «А счастье было так возможно, Так близко!..»