Сергей Есенин... Синь... Осень...
В самом звуке его имени уже звучит прохладная музыка спокойного российского раздолья... И строчки его стихов наполнены
музыкой русской речи. В них порой слышится «дальний плач тальянки», подпевают «горластые гуси», «глухо баюкают хлюпь
камыши», «звенят колосья» и «вызванивают ивы», «тенькает синица», а «на бору со звонами плачут глухари», смеётся «роща
зыками с переливом голосов», и под «карусельный пересвист» «плачет смехом бубенец»...
У Есенина всегда так: на первый взгляд - радость, многозвучность, ликование, смех, но в них таится грусть, чуть сквозит
печаль, где-то глубоко внутри прячется боль.
Запели тёсаные дроги,
Бегут равнины и кусты.
Опять часовни на дороге
И поминальные кресты.
«Запели тёсаные дроги», значит можно чуть передохнуть от тяжёлой крестьянской работы, проехаться, взглянуть на Божий
мир; сидишь, свесив ноги, покусываешь травинку; покачиваются, поют «тёсаные дроги», «бредёт мой конь, как тихая
судьба», вокруг тебя «бегут равнины и кусты», высоко-высоко в небе заливается невидимый жаворонок, «солнца струганые
дранки загораживают синь», и тёплый ветерок с «запахом мёда и роз» ласкает руки и лицо... Господи, хорошо-то как...
Но тут же напоминанием о краткости человеческой жизни и хрупкости счастья встают за часовнями «поминальные кресты» на
погостах. Но ты-то ещё жив, хотя помнишь, что «пришёл на эту землю, чтоб скорей её покинуть», потому что «каждый в мире
странник - пройдёт, зайдёт и вновь оставит дом».
Опять я тёплой грустью болен
От овсяного ветерка.
И на извёстку колоколен
Невольно крестится рука.
«Спаси, Господи, люди твоя»...
Теплая грусть... Тихие, сладкие слёзы... «На душе светло...» И всю твою сущность переполняет «любовь к родному краю»,
которая «томила, мучила и жгла»:
О, Русь - малиновое поле
И синь, упавшая в реку, -
Люблю до радости и боли
Твою озёрную тоску.
Днём поле изумрудно-зелёное, и река переливается под ярким солнцем ослепительным серебряным блеском - всё привычно и
понятно. А вот на заре... Поле вдруг становится малиновым... И вся синь неба, отразившись в зеркале воды, падает в реку...


 





Это буйство и волшебство чистых и нежных красок длится недолго, но такие вот минуты переворачивают всю душу, отравляя её
сказочной красотой, наполняя тишиной и взрывая восторгом!..
Синь... Есенин... Россия...
Россия никогда не жила легко. Боль и скорбь, глад и хлад, тоска и неволя, сиротская доля, - всё это её понятия.
Холодной скорби не измерить,
Ты на туманном берегу.
Но не любить тебя, не верить -
Я научиться не могу.
И всей этой юдоли плача и печали именно в России - не меряно. И оттого любишь и жалеешь её (и себя) ещё больше, ещё
глубже, ещё преданнее. И невозможно настоящему русскому человеку отказаться от своей Родины, как бы тяжело она ни жила.
Да, «не любить тебя, не верить - я научиться не могу».
И не отдам я эти цепи,
И не расстанусь с долгим сном,
Когда звенят родные степи
Молитвословным ковылём.
Бог с ними, с цепями, приковавшими русскую душу к родной стороне; но даже ковыль, трава степная, не просто бездумно
и бездарно шумит, но - звенит, и не абы как, а - молитвой! Чтобы не видеть, не слышать, не верить, чтобы отринуть всё
это, нужно просто не иметь души. Чувствующей. Живой. Тоскующей. Русской.
Россия... Осень... Синь... Есенин... Слова одного порядка: патриотического, духовного, душевного.
За минувший век страна неузнаваемо менялась много раз, реалии жизни стали другими, нынешние образованные люди во
многом уже и по-другому смотрят на мир, но Есенин неизменно близок истинно русскому человеку: поющему, читающему,
помнящему его строки, сотканные из света, добра и любви. Время над его поэзией не властно. Есенин - вечный певец
России. Он - один из лучших, родной, понятный, любимый.
Есть на свете места,
где теплей и сытней,
где спокойнее, мягче и тише,
но России моей нет на свете милей.
Здесь - живёшь.
Здесь - Есенин.
Здесь - дышишь.