В замыслы автора «Записок охотника» входило желание показать не только забитость и покорность крепостного крестьянства, но и вспышки его протеста против помещичьего гнёта. Был, например, задуман Тургеневым рассказ «Землеед» — о расправе крестьян с жестоким помещиком. «В этом рассказе,— писал Тургенев,— я передаю совершившийся у нас факт, как крестьяне уморили своего помещика, который ежегодно урезывал у них землю и которого они прозвали за то «землеедом», заставив его скушать фунтов семь хорошего чернозёма». Но тема крестьянского протеста могла остаться, разумеется, только в замыслах автора: рассказа на эту тему не пропустила бы цензура.

Выразителен образ мелкого помещика Полу ты кина, сватающегося за всех богатых невест в губернии и неизменно получающего отказ. Это страстный охотник, поклонник «французской кухни», «тайна которой, по понятиям его повара, состояла в полном изменении естественного вкуса каждого кушанья: мясо у этого искусника отзывалось рыбой, рыба — грибами, макароны— порохом...» Каждый день Полутыкин «оттягивает» своего «доброго мужика» Калиныча на охоту, не давая ему возможности вести хозяйство и оплачивая его подневольное сотрудничество гривенником на лапти... «в прошлом году».



 




Запоминается Зверков, занимавший важное место в Петербурге, слывший человеком «дельным», горделиво убеждённый, что он своё собственное отечество» и народ, и с таким тупым и слепым лицемерием загубивший жизнь несчастной Арины в угоду дикой прихоти своего «ангела» — жены. Подстать им молодой помещик Поройкин — «мерзавец с тонкими манерами», по характеристике Белинского, едва ли не самый отвратительный из всех «благородных господ» в «Записках охотника». Тургенев даёт ему подробную характеристику. Он, гвардейский офицер в отставке, получил «отличное» воспитание, «отлично и со вкусом» одевается, «удивительно хорошо себя держит», «собою весьма недурён», «мастерски» играет в карты, любит музыку, выписывает французские книги и газеты. Пеночкин «потёрся в высшем обществе» и «дурным обществом решительно брезгует». Свой деревенский дом он содержит «в порядке необыкновенном», задаёт «отличные обеды», ласково принимает гостей. Дом его «построен по плану французского архитектора», «люди одеты по-английски», свою речь он постоянно пересыпает французскими фразами. Пеночкин «считается одним из образованнейших дворян и зазиднейшим женихом... губернии»; «дамы от него без ума и в особенности хвалят его манеры». Но когда однажды камердинер Фёдор подал к завтраку ненагретое красное вино, «образованнейший дворянин» Пеночкин «вполголоса и с совершенным самообладанием» проговорил «сквозь свои прекрасные раздушенные усы» вошедшему на его звонок слуге: «Насчёт Фёдора... распорядиться...»

Несчастного Фёдора ожидала порка. И тогда ясно читателю, почему дворовые люди Пеночкина «посматривают... исподлобья», почему, когда крестьяне Шипилозкн увидели приехавшего барина, то «тревожное волнение, видимо, распространилось по селу», а мальчишки с воплем убегали в избы и оттуда уже не показывались. И понятно читателю, почему так по сердцу пришёлся Пеночкину его «государственный человек» — бурмистр Софрон, у которого всё барское хозяйство было «в отличном порядке» и только «ч'нылы» были лица мужиков.

В статье «Памяти графа Гейдена» В. И. Белинский использовал образ Пеночкина, дав превосходное применение этого образа при характеристике либерального аристократа «гуманиста» Гейдена: «Перед нами — цивилизованный, образованный помещик, культурный, с мягкими формами обращения, с европейским лоском. Помещик угощает гостя вином и велег возвышенные разговоры. «Отчего вино не нагрето?» — спрашивает он лакея. Лакей молчит и бледнеет. Помещик звонит и, не позышая голоса, говорит вошедшему слуге: «Насчёт Фёдора... распорядиться». Вот вам образчик гейденозской «гуманности»... Тургеневский помещик тоже «гуманный» человек... по сравнению с Салтычнхой, например, настолько гуманен, что не идет сам в конюшню присматривать за тем, хорошо ли распорядились выпороть Фёдора. Он настолько гуманен, что не заботится о мочении в солёной зоде розог, которыми секут Фёдора. Он, этот помещик, не позволит себе ни ударить, ни выбранить лакея, он только «распоряжается издали», как образованный человек, в мягких и гуманных формах, без шума, без скандала, без «публичного оказательства»... Совершенно такова же гуманность Гейдена» (В. И. Белинский, Сочинения, т. 13. стр. 40—41).