Сохранение и дальнейшее комментирование «Илиады» и «Одиссеи» — это заслуга византийских ученых, из которых выделяются, в частности, анонимный автор литературной энциклопедии «Сущая» (X ст.), комментатор и поэт Йоанн Цец (XII ст.). В странах Западной Европы настоящий Гомер вплоть до эпохи Возрождения был неизвестным. Начиная с XVI ст., гомероведение возрождалось, причем особенно интенсивно оно развивалось в последние двести лет. Аббат Ф. Д’Обиньяк (XVII ст.) считал, что «Илиада» — это совокупность нескольких малых поэм, соединенных почти без плана каким-то редактором. Эта мысль стала основоположной для Ф.-А. Вольфа, который в работе «Предисловие к Гомеру» (1795) снова сформулировал т.н. «гомеровский вопрос» и вызвал мощную волну критических откликов. В XIX ст. оформились три конкурирующих теории, которые в разнообразных своих модификациях сохраняются и до наших дней. К. Лахман стал «охотником за малыми песнями», из которых, по его мнению, и состоял гомеровский эпос.

Позиции «унитариев», т.е. приверженцев единства двух поэм, отстаивает Г.В. Ночь. Дж. Грот является приверженцем теории «основного ядра», по которой к гомеровскому тексту позднее наслаивались разнообразные дополнения. Новую волну споров вызвали в конце XIX ст. раскопки Трои, проведенные Г. Шлиманом, и другие археологические открытия в области эгеистики.

Сюжетная основа «Илиады» и «Одиссеи» — это отголосок событий, которые дошли до Гомера спустя 500 лет, о Троянской войне (XII ст. до н, э.), в ходе которой микенские воины — ахейцы захватили и разграбили город. Это событие, которое знаменовало один из древнейших этапов борьбы между народами Азии и Европы, была основательно переработана мифологическим сознанием тогдашних людей и стала непочатым источником мифов, рассказов, легенд. Незначительный по более поздним масштабам исторический эпизод (а Троя в течение тысячелетий неоднократно грабилась, погибала и восстанавливалась), превратился в еще догомеровском мифе в грандиозное событие, которое определяет судьбы богов и людей. Греки и троянцы уничтожают друг друга по воле Зевса, который решил уменьшить количество людей за их бесчестие. Но при этом и сами олимпийские боги принимают участие в битвах, словно осознавая, что их судьба каким-то таинственным образом связана с земной судьбой.

Величайшим новаторством Гомера, которое и предоставляет ему статус творца всей европейской литературы, является принцип синекдохи (часть вместе с тем целого), взятый им за основу в построении сюжета «Илиады» и «Одиссеи», — не все десять лет Троянской войны (как это предполагалось мифом), а всего лишь 51 день, да и то из них полно освещены события девяти дней; не десять лет возвращения Одиссея, а всего 40 дней, из которых преисполненные важными событиями, снова таки, девять дней. Такая концентрация действия дала возможность Гомеру создать «оптимальные» объемы поэм (15693 стихотворные строки в «Илиаде», 12100 строк — в «Одиссее»), которые, с одной стороны, создают впечатление эпического размаха, а с другой — не превышают размеров среднего европейского романа. Опередил Гомер и ту традицию прозы XX ст., которая побуждает романистов ограничивать действие больших романов одним или несколькими днями (Дж. Джойс, Э. Хемингуэй, В. Фолкнер).

«Одиссея» изображает более позднюю эпоху, чем «Илиада», - в первой показана более развитая рабовладельческая система. Вместе с тем обе поэмы отмечены единством стиля и композиционных принципов, что делает их своеобразными дилогией и диптихом. В обоих произведениях сюжет строится на фольклорно-сказочном мотиве «нехватки» (Ахилл хочет возвратить отобранную у него Брисеиду, Одиссей стремится к Пенелопе и мстит женихам, которые стараются отобрать ее у него), действие связано с большими испытаниями и потерями (Ахилл теряет друга и свои доспехи, оружие; Одиссей теряет всех своих спутников и корабли), а в финале главный герой объединяется с любимой, хоть эта радость пронизана и печалью (похороны Патрокла, предчувствие близкой гибели Ахилла, новые тревоги Одиссея, которому судьба посылает очередные испытания). Привлекает внимание и ритмическая благоустроенность расположения эпизодов в поэмах.

Так, в структуре «Илиады» прослеживается почти зеркальная симметрия первой и второй половин поэмы — «обзор со стены» в 3-и песне отвечает «обзору» в песне 22 (третьей с конца), возвращение Хрисеиды отцу (песня 1) перекликается с возвращением тела Гектора его отцу (песня последняя) и т.д. Приблизительно так же и в «Одиссее» начало и окончание поэмы посвящены эпизодам на Итаке, а композиционный центр отдан рассказу Одиссея о его странствованиях, в которых главное место отведено его спуску в Аид, что непосредственно перекликается с «Илиадой» (разговор Одиссея с душами Ахилла и Агамемнона). Эта симметрия имеет большую смысловую нагрузку, поскольку образно воплощает мифологические представления поэта о циклическом движении времени и о сферическом построении гомеровского космоса.


 






Ритмическая благоустроенность помогает Г, как-то согласовывать и сглаживать многочисленные разногласия, неуместности в тексте его поэм, которые с давних пор служили аргументом многим противникам авторства Гомера. Эти неуместности в основном сюжетные: в «Илиаде» один эпизодичный персонаж, царь Пилемен, убит (песня 5), а в песне 13 он оказывается живым и др. Или же в «Одиссее» главный герой лишь ослепил Полифема (песня 9), Афина же говорит Одиссею: ты разгневал Посейдона «убийством дорогого сына» бога (песня 13). Но большинство авторитетных гомероведов определяют теперь, что древний поэт, комбинируя разнообразные мифы, мог не беспокоиться о согласовании всех мелких деталей друг с другом. Тем более, что и литераторы нового времени, замечая разногласия в своих печатных произведениях, не всегда хотят исправлять их. Для Гомера, как и для В. Шекспира, М. де Сервантеса, О. де Бальзака и др. великих авторов, которые допускали те или иные несогласования в своих произведениях, значительно важнее была забота о единстве целого.

Эта всеобъемлющая целостность двух поэм, их поэтический размах, стремление в каждой наименьшей мелочи показать что-то всеобщее отображаются в многожанровости их строения, которая предусматривает, в сущности, основные направления в жанровом развитии всей европейской литературы. В «Илиаде» оказывается — в пределах богатырского мифологического эпоса — и база будущего военно-исторического романа, т.е. сцены военных советов с обсуждением ближайших и дальнейших перспектив кампании, распри между военачальниками (ссора Ахилла с Агамемноном), деятельность разведки (песня 10 «Долония»), «натурализм» батальных сцен с их кровью, болотом, истерзанными трупами, всем тем, что будет развито со временем в творчестве Вольтера, Стендаля, В. Теккерея, Л. Толстого, Э. Хемингуэя.

Судя по обеим гомеровским поэмам, Одиссей — настоящий эпический герой и вместе с тем тот, кого называют «всесторонне развитой личностью». Он — отважный воин и умный полководец, опытный разведчик (чего стоит одна его роль в эпизоде с троянским конем); атлет, первый в кулачном бою и беге; смелый мореплаватель, ловкий плотник, охотник, торговец, заботливый хозяин, а при необходимости рассказчик, который ничем не уступает в искусстве пения профессионалу Демодоку (т.е. фактически самому Гомеру). Он любящий сын (его внимание к старенькому отцу Лаерту, слезы от увиденной тени матери в Аиде), муж и отец, но он вместе с тем и любовник коварно-красивых нимф Цирцеи и Калипсо, которые обольщают героя своими магическими чарами.

Образ Одиссея, как и Ахилла, весь соткан из разногласий, из гипербол и гротеска, лишь в нем на первый план выделена текучесть человеческой природы, ее способность к метаморфозам в вечном поиске новых граней бытия. Одиссеем опекается мудрая и воинствующая Афина, а сам он отчасти напоминает морского бога Протея своим умением легко изменять внешний вид. На протяжении десяти лет возвращения домой он возникает мореплавателем, разбойником (в эпизоде с киконами), шаманом, который вызывает души умерших (сцены в Аиде), жертвой корабельной аварии (встреча с Навсикаей), старым нищим (в доме Эвмея и собственном дворце) и т.д. Ощущается, что герой при этом будто «раздваивается»: он искренне переживает гибель друзей, свои страдания, стремится возвратиться домой, но он и наслаждается игрой жизни, легко и мастерски играет роли, предлагаемые ему обстоятельствами (человек по имени «Никто»). В его личности и судьбе неразрывно переплетаются трагическое и комическое, возвышенные чувства (патриотизм, уважение к богам) и жизненно прозаичное — недаром он несколько раз, говорит о власти «желудка» над людьми.

Согласно этой аксиоме герой и ведет себя отчасти не наилучшим образом: он бывает жадным, откладывая себе лучший кусок на банкете, надеется на подарки даже от Полифема, проявляет жестокость к рабам, обманывает и хитрит ради какой-либо выгоды. И все же общий баланс в пользу Одиссея — страдальца, патриота и неутомимого путешественника, воина, мудреца, первооткрывателя новых пространств и новых возможностей человека.