Творчество А. П. Чехова можно считать вершиной развития русского реализма. Писатель не только завершал своим творчеством уходящий XIX в., но и готовил почву для становления прозы начала XX в.,наполняя новым содержанием традиционные темы.

Чеховские персонажи, взятые писателем из жизни, вовсе не идеальны: они не могут избежать оши бок, попадают в различные смешные и трагичные ситуации, их иллюзии разрушаются, а часто и сами герои гибнут физически или нравственно. Нет в произведениях писателя прямой авторской оценки: ни осуждения, ни восхищения.

Каков же он, чеховский герой? Это «средний» человек — адвокат, земский врач, студент, учитель, инженер, офицер, священник, чиновник, крестьянин — человек, ведущий обыденную жизнь, в которой одни и те же события повторяются изо дня в день. В молодости они, как правило, полны ВЫСОКИХ ИДЕЙ преданы своему делу, их посещают прекрасные мысли о переустройстве мира, но тяготы ежедневного существования в нищете или среди суеты и бесполезности общества губят их. Современные Чехову читатели часто требовали от автора мажорных нот, «более жизнерадостных вещей». Но Чехов не приукрашивал действительность. М. Горький писал о нем: «Страшная сила его таланта именно в том, что он никогда ничего не выдумывает от себя, не изображает того, «чего нет на свете», но что может быть и хорошо, может быть и желательно».

Рассказ «Ионыч» открывается характеристикой семьи Туркиных, на которую жители губернского! города С. указывали, «как на самую образованную и талантливую». Глазами доктора Старцева мы и видим все таланты этой семьи: Вера Иосифовна пишет романы о том, «чего никогда не бывает в жизни», Екатерина Ивановна, дочь хозяина дома, играет на рояле так, что «казалось, она не перестанет, пока не вобьет клавишей внутрь рояля»; и при этом считается в семье пианисткой, грозит матери, что уедет поступать в консерваторию, а сам Туркин отличается талантом юмориста. По контрасту с обычной жизнью «среди больных и мужиков» Старцеву этот мир провинциальной семьи кажется «недурственным», все окружающие люди очень милы и понимают его, а особенно Котик (Екатерина Ивановна). «Она восхищала его своей свежестью, наивным выражением глаз и щек. Даже в том, как сидело на ней платье, он видел что-то необыкновенно милое, трогательное своей простотой и наивной грацией. И в то же время, несмотря на эту наивность, она казалась ему очень умной и развитой не по летам. С ней он мог говорить о литературе, об искусстве...» Обыкновенные люди, обыкновенно предполагающие в себе что-то необыкновенное и с обыкновенными же мечтами. Придя на свидание на кладбище, понимая, что девушка просто пошутила над ним, Старцев все же поддается этому порыву и размышляет о матери-природе, жестоко шутящей над человеком: «сколько в этих могилах зарыто женщин и девушек, которые были красивы, очаровательны, которые любили...» И Старцеву «хотелось закричать, что он хочет, что он ждет любви во что бы то ни стало». Какая же любовь посещает его? Не предполагая отказа, он делает Котику предложение, размышляя не о своем чувстве к ней, а о том, сколько дадут приданого. И это мысли влюбленного? Что-то в докторе Старцеве не так... Получив неожиданный отказ — Котик не хочет быть просто женой, ее мечта «быть артисткой», она говорит, что «человек должен стремиться к высшей, блестящей цели» — Старцев «три дня не ел, не пил, не спал». Узнав, что Екатерина Ивановна уехала, «успокоился и зажил по-прежнему».



 





Так где же оно, стремление к счастью? Казалось, оно было? Старцев хотел любви — но через три дня забыл о ней, Екатерина Ивановна — славы, успехов, свободы. Быть может, это не совсем та «высшая цель», о которой говорит Екатерина Ивановна, но она не хочет продолжать «пустую, бесполезную жизнь». Четыре года она борется за себя, но возвращается в отчий дом, где ее мать все так же пишет бездарные романы, отец по-прежнему острит. А доктор Старцев, уже разбогатевший, презирает это общество, но сам стал его частью — в городе его зовут уже просто Ионычем — он стал «своим», живет «скучно, ничто его не интересует». Екатерина Ивановна еще пытается вначале восхищаться трудом Старцева как земского врача, но мы уже знаем, что его одолела жадность и одно только наслаждение есть у него — «по вечерам вынимать из карманов бумажки, добытые практикой» и отвозить их в «Общество взаимного кредита» на персональный счет. Она совершенно очевидно надеется, что, когда-то отвергнутый, теперь Старцев женится на ней, но этого не происходит. Да и что за семья получилась бы? И все входит снова в ту же колею— «Иван Петрович не постарел, ...и по-прежнему все острит и рассказывает анекдоты; Вера Иосифовна читает гостям свои романы по-прежнему охотно. А Котик играет на рояле каждый день, часа по четыре». Столкнувшись с препятствиями, Старцев и Котик опускают руки, пустеют их души, теряется жизненная цель, смысл существования, они предают себя.

Возможно ли счастье для таких людей, как Старцев, Туркины и многие другие жители города С.? Нет в этом рассказе счастливой развязки, нет рецепта, как не стать Ионычем, не превратить свою жизнь в сплошное приобретательство. Ни искусство — для Екатерины Ивановны и ее матери, ни семья — для ее отца, ни когда-то любимая работа — для Старцева — не стали спасением. Приходишь к мысли, что счастье возможно для тех, кто идет к нему с трудом, кто увлечен какой-то идеей,, кто полезен, кто способен любить. Это обыкновенные, скучные люди, живущие в пошлом мире, созданном ими, и уже не мечтающие ни о чем, не видящие ни его пустоты, ни бесполезности своего существования, счастья не достойны. Главная причина кроется не в среде, она лишь только позволяет проявиться той пустоте, которая есть в героях. Они сами — причина такой их жизни. Чехов и не оптимист, и не разоблачитель социальных пороков, он видит природу самого человека. 

Должен ли человек стремиться к счастью — этот вопрос Чехов оставляет открытым. Каждый решает для себя сам. В каждом из нас есть то, что делает нас либо счастливыми, либо несчастными. Тот, кто хочет быть счастливым, знает, в чем его счастье, — таким и станет, и выстроит свою жизнь.