Представляя собой совершенно оригинальное явление в русской литературе XIX в., выражение смелого новаторства Некрасова как революционно-демократического поэта, поэма «Кому на Руси жить хорошо» стала предметом самого горячего обсуждения и объектом ожесточенной борьбы. Среди великих русских поэтов XIX в., пожалуй, не было ни одного, кто бы подвергался такой бешеной травле, как Некрасов. Резкие нападки консервативной и либеральной буржуазно-дворянской критики обусловливались прежде всего той ролью, которую играл Некрасов в истории литературного и общественного движения. Его революционные идеологические позиции и эстетические принципы воспринимались многими критиками как опасная новизна, свержение устоев, как сознательное отрицание установившихся в литературе эстетических канонов.

Один из реакционных критиков той поры, ярый враг Некрасова Авсеенко прямо говорил об этом: «Выступив на литературное поприще в одно время с возникновением нового журнального направления, он до такой степени точно сообразовал свою поэзию с этим направлением, что нередко стихи его служили только рифмованным перефразом журнальных статей и постоянно отголоском журнальных требований».

Еще с большим раздражением и на Некрасова, и на все революционно-демократическое направление, утвердившееся в литературе и вызывавшее сочувствие передовой общественности, обрушился несколько позже Н. Страхов: «...этот поэт есть выра-жатель к покровитель направления, которое давно ослабило себя крайностями и нелепостями, которое составляет истинную болезнь русского общества: г. Некрасов есть один из писателей, наиболее страдающих этой болезнью» .

В борьбе против поэта пускались в ход все средства, нередко самые негодные.
В связи с выходом «Пролога» и первых трех частей эпопеи целый поток обвинений обрушился на поэму Некрасова. Критики враждебно встретили части «Крестьянка» и «Последыш». В. Буренин грубо тенденциозно, с нескрываемым раздражением пытался развенчать Некрасова как любимца молодежи и доказать антихудожественность и антинародность поэмы, основывая свои суждения на анализе «Крестьянки».
Теряя чувство всякой меры, Буренин изощряется в придирках к любому месту поэмы, самым невероятным образом искажая мысли и художественные приемы Некрасова.
Пошлая, злопыхательская статья реакционера Буренина вызвала справедливое возмущение Полонского, которое он выразил в письме к Некрасову от 30 января 1874 г. Он писал: «...по прочтении глупейшей рецензии в С П. Б. ведомостях по поводу Вашей «Крестьянки» — я подумал, как было бы кстати, если-бы в январьской книжке «Отечественных записок» явилась моя пародия на подобные рецензии. Как хотите, а ее надо напечатать, присовокупивши следующую нелепость:

«Очевидно, что действующие лица в драме г-на Шекспира изучали самого г. Шекспира, так сказать, воспитывались на нем, ибо все говорят его стихами!..».
Это будет точь в точь буренинская фраза, упрекающая Вас за то, что Ваша «Крестьянка» говорит Вашими стихами!
Никогда еще критика не договаривалась до таких абсурдов — и нет во всей журналистике ни одного голоса против таких нелепостей!».

Но резче всех выступили против поэта «Русский мир» и «Русский вестник». Реакционный критик мобилизовал все доступные ему средства, чтобы умалить и заклеймить то новое направление, которое, как грозная сила, встало перед консерваторами. Авсеенко клевещет на него, пытается «уничтожить» Некрасова как поэта.

Оценки поэмы, идущие от открыто враждебного Некрасову консервативного и либерального лагеря, придерживавшегося правила — «в борьбе все средства хороши», сопровождали не только появление поэмы в печати при жизни поэта, но нашли последователей и в эпоху 80—90-х гг. (Е. Марков, М. де-Пуле, Басаргин и др.). Правда, хулящие голоса подобных критиков заглушались многочисленными восторженными отзывами поклонников и объективных ценителей великого народного поэта, огромная роль которого в развитии революционно-освободительного движения и передовой литературы была несомненна.





 






Как ни извращала творчество Некрасова консервативная и буржуазно-либеральная критика, ее попытки дискредитировать поэта и снизить его революционизирующее значение не достигали цели и вызывали часто противоположную реакцию ( роди друзей поэта и читателей, пожелавших стать нн путь объективной II беспристрастной критики, поэма «Кому,на Руси ЖИТЬ хорошо» вызвала одобрение и горячую поддержку.
Из первых положительных оценок поэмы следует отметить статью Белинского, напечатанную в «Киевском телеграфе» за 1869 год под заглавием «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова». Белинский берет под защиту Некрасова от несправедливых и тенденциозных нападок критики, утверждавшей, что «Некрасов исписался», что его «можно назвать литературным покойником».

Автор статьи, привлекая отрывки из поэмы и комментируя их, доказывает ее реалистичность, верность действительности; он резко выступает против эстетов, видящих «цинизм» и «пошлость» в отдельных ее картинах. Свои суждения о поэме Белинский заключает следующим обобщением: «...что же касается нас, русских, то мы в настоящее время не можем найти никого, заслуживающего больше прав назваться поэтом, кроме Некрасова... Даже немногих строк, написанных нами, достаточно для того, чтобы читатель мог видеть, как Некрасов в последнем своем произведении остался верен своей идее: возбуждать сочувствие высших классов общества к простому люду, его нуждам и потребностям».

Некрасов, придававший большое значение своему любимому произведению, хотел знать мнение о нем строгих, но добросовестных ценителей, которое позволило бы ему самому, при осуществлении дальнейших творческих замыслов, подойти к поэме со всей присущей поэту требовательностью и взыскательностью. Во второй книжке «Отечественных записок» за 1870 г. напечатаны были две главы поэмы — «Счастливые» и «Помещик». В связи с опубликованием их Некрасов в письме к А. М. Жемчужникову просит высказать мнение о его произведении. Жемчужников ответил полным одобрением и высокой оценкой. Он писал: «Две последние главы Вашей поэмы «Кому на Руси жить хорошо» и в особенности «Помещик» — превосходны. Поверьте, что я не желал расточать перед Вами учтивости и комплименты.

Вы желали узнать мое мнение, и я сообщаю его правдиво и серьезно. Эта поэма есть вещь капитальная и, по моему мнению, в числе Ваших произведений она занимает место в передовых рядах. Основная мысль очень счастливая: рама обширная вроде рамы «Мертвых душ». Вы можете поместить в нее очень многое. Продолжайте: без всякого сомнения продолжайте!.. Я прочел Ваши стихи три раза и еще прочту. Достоинства Вашей поэмы остались для меня несомненными после каждого чтения, но она написана так, что на натуры, подобные моей, действуют непосредственно и при чтении особенно возбудительно. В первый раз я не мог прочесть всего без остановки, спокойно. Я несколько раз вскакивал со стула и прерывал чтение в избытке удовольствия. Глава «Помещик» мне нравится особенно, как я уже сказал. Я не буду перечислять тех мест в обоих главах, которые, по моему мнению, в особенности хороши; но укажу только на одно превосходное место, а именно на три стиха: удар искросыпительный и проч., именно потому, что я прочел неодобрительные отзывы об этих двух стихах. Рецензент высказал здесь, по моему убеждению, поразительное непонимание. Этот крепостнический пафос, до которого незаметно для самого себя дошел Ваш «Помещик», эта лирическая высота, на которой он очутился, так неожиданно и так некстати с которой, опомнившись, сейчас же поспешил сбежать вниз,— это великолепно».

Восторженная оценка поэмы в письме Жемчужникова, вообще доброжелательно относившегося к Некрасову, объяснялась, помимо других данных, еще и сатирическим тоном прочитанных глав, так импонировавшим одному из авторов Козьмы Пруткова.
Положительно оценили появление отдельных глав поэмы журналы, поддерживавшие передовые демократические тенденции в: поэзии — «Иллюстрированная неделя», «Сияние», «Пчела», «Неделя», «Русское слово».

В журнале «Сияние» в разделе «Новые книги» помещена-была рецензия на вышедшие в 1873 году «Стихотворения Некрасова», куда вошла и поэма «Кому на Руси жить хорошо», а именно «Пролог» и первые пятьчглав («Поп», «Сельская ярмон-ка», «Пьяная ночь», «Счастливые», «Помещик»). Рецензент весьма положительно оценил поэму Некрасова, как и сборник в целом. Резюмируя свои суждения о произведениях поэта, он писал: «Во всех них, в разных местах, заметно довольно искреннее чувство симпатии к простому человеку; видна любовь к несчастному русскому народу и сочувствие поэта его страданиям. Немало бытовых сцен и характерных сторон походной жизни рисуются, например, в художественном, хотя и написанном стихами без рифмы, произведении «Кому на Руси жить хорошо...».

«Иллюстрированная неделя» в своем критическом обзоре первой и второй книжек «Отечественных записок» за 1874 год отметила «Кому на Руси жить хорошо» как самое замечательное произведение, опубликованное в этих номерах. «Значение Некрасова в истории нашей литературы,— писал критик,— так велико, что о нем нельзя говорить в беглых фельетонных заметках. Тридцать четыре года знаком он нашей публике, видящей в нем прямого наследника Пушкина и Лермонтова, превосходящего во» многих своих произведениях эти великие образцы. Главная заслуга Некрасова состоит в том, что он свел нашу поэзию с идеальных высот и дал ей реальное направление, примиряющее ее с требованиями современного, мыслящего общества...».

Характерно, что критика, положительно оценивавшая поэзию Некрасова, не раз отмечала не только преемственность между Пушкиным, Лермонтовым и Некрасовым, но и превосходство Некрасова. Спор о том, каково место и значение Некрасова в истории русской литературы, приобрел особенно острый характер в связи с известным выступлением Достоевского на похоронах поэта и продолжался вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции, положившей начало подлинно научному изучению наследия великого поэта.

В спор, начавшийся на свежей могиле Некрасова, включился историк и романист Д. Мордовцев, выступивший со статьей, в которой поставил основную задачу — определить историческое значение Некрасова как поэта. Мордовцев называет Некрасова «крупной исторической личностью» и ставит прогноз, что в оценке будущих поколений он станет неизмеримо выше Пушкина и Лермонтова.