При изучении басни И.А. Крылова (6 класс) и сказок М.Е. Салтыкова-Щедрина (9 класс) следует обратить внимание на особенности индивидуально-авторского понимания писателями художественных образов, которые традиционно трактуются в мировой литературе как аллегорически однозначные. При этом обязательно следует учесть, что основанные на аллегориях художественные образы во многом являются, так сказать, образами вне временными, поскольку и в фольклорных, и в литературных произведениях они практически всегда используются для оценочного, в русле нравственно-эстетической позиции писателя, воплощения неких абстрактных понятий. Эта специфическая черта аллегорических образов обусловлена образно-эстетической природой аллегории, которая, как известно, представляет собой «конкретное изображение предмета или явления действительности, заменяющее абстрактное понятие или мысль».

“Авторский взгляд” на хорошо известные мировой литературе образы важен в первую очередь тем, что он позволяет понять творческую индивидуальность писателя, на основе чего в эстетическом сознании читателя-школьника и формируется адекватный авторскому замыслу макрообраз изучаемого произведения. Рассмотрим индивидуально-авторское понимание аллегорического образа Волка, представленное в указанной школьной программой басне И.А. Крылова “Волк и Ягненок” и сказке М. Е. Салтыкова-Щедрина “Бедный волк”. Это произведение программой не указано, но обращение учащихся к нему может стать полезным для понимания ими эстетического своеобразия произведений одного из крупнейших русских писателей второй половины XIX века.

На наш взгляд, для выяснения роли индивидуально-авторского начала в обоих произведениях существенную роль играет мотив, условно названный нами “волк и его судьба”. Басня Крылова, на первый взгляд, представляет собой достаточно традиционное толкование известного сюжета. Однако интерпретация автором этого сюжета носит индивидуально-личностный характер, что делает эту басню оригинальным художественным явлением, определенным этапом в развитии одного из “вечных” басенных сюжетов.

Отсутствие в произведениях Крылова традиционной для басни “морали” отнюдь не означает, что нравственно-эстетическая позиция автора не может быть осмыслена шестиклассниками в ходе анализа ими произведения. Более того, именно это отсутствие дает возможность учителю убедить учащихся в том, что басня как эпический жанр представляет собой, безусловно, описание событий, но это описание носит оценочный характер. При этом определяющим моментом является именно авторское видение изображаемых событий, отношение к которым достаточно определенно выражается с помощью соответствующих художественных деталей.

 





Следовательно, “разгадывая” вместе с ними значение художественных деталей, мы можем вывести учеников на постижение того морального поучения, которое несет в себе басня “Волк и Ягненок” и которое представляет читателю нравственно-эстетическую позицию баснописца. Для понимания нравственно-эстетической позиции баснописца рассмотрим текст произведения с позиции единства этой позиции и художественной детали как формы ее виражения в русле раскрытия мотива “волк и его судьба”. Если вспомнить сюжет произведения, то уже в его элементах можно увидеть отчетливо выраженное авторское начало: “голодный Волк” рыщет возле ручья, рассчитывая каким-то образом утолить свой голод, и в это время к тому же самому ручью приходит Ягненок, который хочет напиться… Автор намеренно заостряет ситуацию: ведь “голодный” (и не только, между прочим, Волк!) чаще всего и не думает ни о чем, кроме еды, а тут эта вожделенная “еда” сама приходит к тебе! Пользуйся…

Таким образом, уже само начало действия басни предопределяет наиболее вероятное дальнейшее развитие событий: “голодный” хищник просто не может отказаться от появившейся пищи! Не идти же, в самом деле, ему искать еще какую-нибудь “еду”, если она уже появилась? В конце концов, не будем забывать, что Волк - это не травоядное существо, он хищник, питающийся теми же самыми Ягнятами. Поэтому вряд ли можно осуждать его за то, что он, грубо говоря, обязательно слопает как бы посланного ему свыше Ягненка… Для понимания этих моментов учитель привлекает личностно-значимый контекст, поскольку в данном случае, осмысливая вместе со школьниками текст, он апеллирует к жизненному, нравственному опыту учащихся. Учителю следует создать оптимальные условия для того, чтобы в ходе урока его ученики “увидели” и, самое главное, прочувствовали описанную в басне ситуацию не только глазами героев, но и своими собственными глазами, чтобы дали собственную моральную оценку произошедшего.

Заявляя о том, что “бессильный” у “сильного” виноват уже самим фактом своего существования, автор басни раскрывает это свое утверждение всем ходом последующих событий, описанных в произведении. Поведение Волка оказывается не просто своеобразной “реализацией права сильного” на произвол. Самое страшное в его поведении, по мнению Крылова, не это. Автор, вероятно, не нашел бы, за что ему следовало бы осудить Волка, если бы хищник сразу же съел несчастного Ягненка? Тогда, собственно говоря, и басни бы не было. Для показа же не просто силы, а силы безнравственной, лицемерной и этим особенно страшной в моральном плане, Крылов изображает Волка, который настойчиво стремится оправдать свое отношение к беззащитному Ягненку какими-то, если и не моральными, то хотя бы “законными” основаниями:

Именно с помощью использования эпитета “законный” и раскрывается нравственно-эстетическая позиция Крылова. Само значение этого слова, сама “законность” подразумевает, что Волк хочет с помощью высоких мотивов оправдать свое поведение в глазах… того же самого Ягненка. Который, если судить по его поведению, и без этого “оправдания” готов принять любое решение сильного! Зачем же, в таком случае, эта “законность” нужна самому Волку? Почему он лихорадочно отыскивает поистине смехотворные “основания”, призванные доказать “законность”, даже “справедливость” того наказания, которому он подвергнет “зарвавшегося наглеца”? Ведь никто и никогда не узнает, что же именно произошло между Волком и Ягненком, никому и дела не будет до того, что Волк съел последнего - еще одна жертва свирепого хищника… А если бы кто и узнал, разве кто-либо из той среды, в которой живут герои басни, посмел бы осудить.