Очень показателен характер большинства его стихотворений раннего периода: это лирические зарисовки, отрывки из дневника — недаром часто он их озаглавливает, как дневниковые записи — датой или словами «отрывок», «исповедь», «монолог». Лирика Лермонтова — летопись становления души, их исповедальности, абсолютной искренности — истинное художественное открытие автора. События духовной жизни интересуют поэта в момент их свершения, становления. Его волнует сам процесс внутреннего движения. Лирический герой всего лермонтовского творчества предельно близок автору, в его портрете заключены все важнейшие конфликты бытия, все, что в жизни автора не случайно, но является знаком Судьбы.

Всему внутреннему строю Лермонтова глубоко соответствует бунтарский, байроновский романтизм — с его культом тайной избранности личности, высокой Судьбы, борьбы с Роком, тяги к миру — и отторжения от людей.

Сочинение на тему одиночества очень характерна для всего творчества М, Ю. Лермонтова. «И скучно и грустно, и некому руку подать в минуту душевной невзгоды». Его лирический герой мучается от сознания невозможности что-либо изменить в этой жизни, и наступает разочарование: «Уж не жду от жизни ничего я, и не жаль мне прошлого ничуть».

Лирический герой Лермонтова, анализируя свои чувства и состояние, в стихотворении «Дума» приходит к выводу, что эти настроения характерны для его времени: «Печально я гляжу на наше поколенье. Его грядущее — иль пусто, иль темно».
Размышляет, хоть и несколько иначе, Лермонтов о судьбах своего поколения и в «Герое нашего времени». Например, Грушницкий принадлежит к светскому обществу, характерной чертой которого является бездуховность. Печорин же, принимая условия игры, находится как бы над обществом, понимая, что там «мелькают образы бездушных людей, приличьем стянутые маски».

Мотив неразделенной, несчастной любви звучит как в «Герое нашего времени», так и в лирике поэта:
«Любить? Но кого же? На время — не стоит труда. А вечно любить невозможно».
Или стихотворение «Я не унижусь пред тобой...»:

Начну обманывать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил,
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?

Не то ли же самое случилось однажды с Печориным, сделало его жестоким и по отношению к княжне Мери и к Бэле? Лишь намек на разгадку видим мы в истории его отношений с Верой...

И лирический герой Лермонтова, и Печорин в своем одиночестве тянутся к природе, умеют видеть ее красоту. И здесь Сочинение на тему одиночества звучит с необыкновенной силой. Природа словно подчеркивает его:

Выхожу один я на дорогу,
Сквозь туман кремнистый путь блестит,
Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,
И звезда с звездою говорит.

Одиноко растет «на севере диком» сосна, мечтая о далекой пальме; одиноким остается утес-великан из стихотворения «Утес».
Одинок был сам поэт и в жизни, и в своем творчестве. Еще в юности он словно предсказал свою судьбу и дал свой лирический портрет в стихотворении, которое, по сути, стало программным:

Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,



 






Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.

Первоначально, в ранний период, Сочинение на тему одиночества раскрывается им традиционно. Подражая Байрону, юный поэт противопоставляет своего лирического героя серой, бездушной толпе. Но вот уже в 1830 году в стихотворении «Стансы» появляется неожиданная нота:

Я к одиночеству привык,
Я б не умел ужиться с другом;
Я б с ним препровожденный миг
Прочел потерянным досугом...
На светлый запад удалюсь,
Вид моря грусть мою рассеет.
Ни с кем в отчизне не прощусь —
Никто о мне не пожалеет!..

Оказывается, одиночество лирического героя не навязано ему миром, но избрано им добровольно как единственно возможное состояние души. Ни друг, ни отчизна не составляют необходимых элементов его существования. Бездомье героя — ему мученье, но и его единственный путь!

Отсюда начинается новая, именно лермонтовская трактовка темы одиночества — изгнания — странничества. Одиночество странника — особое, ибо оно избрано им добровольно. Непонимание окружающим миром становится не клеймом проклятия, но знаком высокого избранничества в стихотворении «О, полно извинять разврат!». К поэту, певшему «...о вольности, когда Тиран гремел, грозили казни», автор обращает удивительный призыв:

Изгнаньем из страны родной
Хвались повсюду, как свободой...

Мир отвергает героя, изгоняет — но и герой отвергает этот мир, уходит от него.

Русская литература - литература пророческая. И одним из самых известных ее пророков был М. Ю. Лермонтов, но сознание своего великого предназначения пришло к нему не сразу, поэтому его творчество делится на несколько периодов. С 1828 по 1832 годы Лермонтов очень увлекался романтическими стихами Байрона. Многие стихотворения этого периода - грустные, мрачные, в них он говорит о своих страданиях, о разочарованиях в жизни и в людях, скорбит о ничтожности мира и человека. Во всех этих чувствах была доля юношеской рисовки и следы влияния Байрона, который был «властителем дум» молодого поэта. Но Байрона Лермонтов не просто копирует. Он переводит его то предельно точно, то вольно, пишет подражания, сочиняет вариации. Байрон не только давал пищу романтическим мечтам юного Лермонтова, но и учил истинному языку страстей. Михаила Юрьевича привлекали герои английского поэта, гордые, независимые личности, жаждущие безграничной свободы, относящиеся с презрением ко всем окружающим, но вместе с тем страдающие от внутреннего разлада. На юного поэта начинают смотреть как на кандидата в «русские Байроны». Но вскоре Лермонтов осознает свою индивидуальность и пишет стихотворение «Нет, я не Байрон, я другой…» (1832 год), которое завершает период увлечения творчеством поэтов-романтиков:

Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник…

С 1833 по 1836 год продолжается второй период развития поэта. В это время Лермонтов мучительно ищет свой неповторимый путь, осознает предназначение поэта и его задачи, поэтому в этот период поэтом было написано очень немного стихотворений, большинство из которых не пользовались популярностью у читателей. И с 1837 года до самой смерти поэта длится последний этап - его зрелость. Началом этого этапа можно считать стихотворение «Смерть поэта» (1837 год), с которым молодой Лермонтов вошел в литературу. Это стихотворение было написано после того, как он получил известие о смерти Пушкина, которая вызвала раскол среди дворянской интеллигенции. Одни защищали Пушкина и негодовали на Дантеса, другие, в основном в светских кругах, оправдывали убийцу.
Ответом последним и стало стихотворение «Смерть поэта», в котором Лермонтов обвинял представителей придворной аристократии, убивших поэта: А вы, надменные потомки Известной подлостью прославленных отцов, Пятою рабскою поправшие обломки Игрою счастия обиженных родов! Вы, жадною толпой стоящие у трона, Свободы, Гения и Славы палачи! За последние шестнадцать строк Лермонтова обвинили в подстрекательстве к восстанию и сослали на Кавказ. Поэт без сожаления прощается с Родиной, надеясь «за хребтом Кавказа» творить, не опасаясь царя: Прощай, немытая Россия, Страна рабов, страна господ… На этом этапе Лермонтов полностью осознает свое предназначение и свою судьбу, связанную с ним. Об этом стихотворение «Пророк» (1841 год).
В нем Лермонтов как бы продолжает пушкинского «Пророка», который заканчивается тем, что пророк осознает свое предназначение «глаголом жечь сердца людей». Лермонтовский же пророк бежит от людей, не понимающих его: Провозглашать я стал любви И правды чистые ученья: В меня все ближние мои Бросали бешено каменья. Пророк вынужден бежать в пустыню от людей: И вот в пустыне я живу, Как птицы, даром божьей пищи… Но люди не забывают смельчака, бросившего им вызов, и даже спустя годы, когда пророк вынужден пробираться через город, старцы указывают на него детям, говоря: «Смотрите: вот пример для вас! Он горд был, не ужился с нами. Глупец, хотел уверить нас, Что бог гласит его устами!» Таким образом, Лермонтов - поэт-пророк появился не сразу, долгое время «творческая дума» зрела на сердце у поэта, прежде чем появиться на свет в стихах зрелого периода.