А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
Образ родины и России в стихотворениях Лермонтова - сочинение

От «Бородина» идет прямая линия к «Родине», где лирическое переживание обусловлено объективным миром и прямо связано с народным сознанием. В этом стихотворении позиции славянофилов и Лермонтова уже решительно разошлись. Теперь именно с народной жизнью поэт связывает обновление России. В этом проявилась отчетливая логика лермонтовского идейно-художественного развития. «Родину» обычно сопоставляют со стихотворением А. С. Хомякова «Россия», с пушкинскими строками из «Путешествия Онегина», с лермонтовским же стихотворением «Прощай, немытая Россия…». Все эти сопоставления вполне справедливы. «Родина» написана как бы в ответ на те споры, которые шли в описываемое время. В «Родине» Лермонтов «продолжил мысль Бородина», но шагнул значительно дальше. В «Бородине» поэт развил идею ценности исторического прошлого для современности и резко противопоставил «нынешнее племя» солдатам 1812 года - «богатырям».

В «Родине» он простодушно признается, что «Ни слава, купленная кровью, Ни полный гордого доверия покой, Ни темной старины заветные преданья» не трогают его сердца, «не шевелят» в нем «отрадного мечтанья». Что же произошло? Почему поэт, всего четыре года назад воспевший славу русского оружия, славу, «купленную кровью» и позволившую России обрести «покой», откровенно пишет о своем равнодушии именно к этой славе? Лермонтов словно смыкается с идеями «Философического письма» Чаадаева, опубликованного в «Телескопе». Правда, Лермонтов не столь решителен, как Чаадаев, продемонстрировавший крайнюю степень «похоронного красноречия», обращенного к России. Лермонтов не отрицает прошедшее, он менее резок в оценке русской истории. И все же она оставляет его равнодушным.

Лермонтовская «странная любовь» к России имеет свое объяснение. Дворянский интеллигент уже отложился от России официальной, и та любовь, которая была основана на казенном патриотизме, не могла быть его любовью. Он любил отечество по-своему, он находил истоки любви уже не только и не столько в прошедшем, сколько в настоящем. Но у Лермонтова это была любовь не к сохранившимся обычаям и нравам предков, а к тем формам национального самосознания, которые послужили источником славных дел и которые могут дать богатые всходы в будущем.

Такая любовь выступала «странной» и для официальных кругов, видевших величие России в самодержавно-крепостническом строе, и для самого дворянского интеллигента.

Но если родина такова, как сказал о ней Лермонтов в стихотворении «Прощай, немытая Россия…», то откуда же возникает наперекор сознанию, «рассудку вопреки» «странная любовь». Это удивление самого дворянского интеллигента запечатлели нам не только стихи Лермонтова, но и строки Герцена, Белинского- словом, всех мыслящих людей эпохи безвременья. Тютчев позднее выразил его в гениальных стихах: «Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить: У ней особенная стать - В Россию можно только верить». Герцен, возражая Чаадаеву, обнажал перед собой борьбу рассудка и веры: «Мы верим, а ему (Чаадаеву) довольно указать пальцем; мы надеемся, а ему довольно лишь развернуть газету, чтобы доказать свою правоту». Действительно, со всех точек зрения любовь к такой родине, где на каждом шагу попрано человеческое достоинство, где за каждым бдительно шпионят «голубые мундиры», где столь блистательно молчит «послушный им народ», не может не показаться «странной».

И все-таки рассудок, говорящий нечто противоположное сердцу, не может «победить» эту «странную любовь». Герцен проницательно писал о людях 30-40-х годов: «Русская жизнь их оскорбляла на каждом шагу, и между тем с какой святой непоследовательностью они любили Россию и как безумно надеялись на ее будущее… и если когда в минуты бесконечной боли они проклинали неблагодатный родительский дом, то ведь это крепкие на ум не слышали в их проклятиях - благословения!» Однако дворянскому интеллигенту рассудок говорил и нечто другое. Строки

    * Ни слава, купленная кровью,


 
* Ни полный гордого доверия покой, * Ни темной старины заветные преданья… непосредственно следуют после стихов о конфликте чувства с рассудком. Значит, доводы рассудка касались и этих сторон. Неверно было бы думать, что строки о славе, покое и темной старине обращены к ревнителям официальной идеологии и в этом смысле полемичны. Современники справедливо видели в них выражение своих чувств и переживаний. Совершенно очевидно, что равнодушие Лермонтова и к славе, и к покою, и к заветным преданьям «темной старины» проистекает из нового отношения к современной ему действительности. Лермонтов сознает, что старые формы жизни, послужившие источником былой славы и даже нынешнего могущества, отошли в прошлое, что возрождение России возможно лишь на основе этой действительности, этой жизни. Это был шаг вперед по сравнению с «Бородином». Там прошлое и современность разобщены, в современности не обнаружено никаких следов героического прошлого. В «Родине» все перемешалось: слава, покой1, заветные преданья противопоставлены современной жизни. ЕслИ в «Бородине» Лермонтов любил прошлое, то в «Родине» он любит настоящее, но особенное, «странное» настоящее. И тут обнаруживается не только расхождение с «Бородином», но и глубокая, внутренняя общность. В «Бородине» эпическая героика возникает как естественное проявление природных, незамутненных цивилизацией чувств и способностей простого человека, солдата. В «Родине» столь же естественная, органическая любовь («За что, не знаю сам») направлена на тот же природный мир, исполненный чистоты и непосредственности, внутренней цельности, далекий от цивилизации и близкий и простой, органической и патриархальной жизни. Как ни странно, такое направление лермонтовской мысли оказалось совершенно противоположным славянофильскому. В литературе о Лермонтове «Родина» не раз сравнивалась с «Россией» Хомякова. Чаще всего исследователи обращали внимание на расхождение между конечными выводами Лермонтова и Хомякова, а содержание «критической части» признавали совпадающим. Однако это не совсем так. Для Хомякова «прахом» оказывается не только слава истории, но и все природное бытие России. Он с одинаковым рвением отрицает «Землю несокрушимой стали, Полмира взявшую мечом», и красоту степей, и раздолье рек - природное богатство России («И хлебом пышет тук степей»). Лермонтов, однако, строго отделяет картины природы от исторических, духовных, идеологических ценностей. Таким образом, уже в самой «критической части» есть несовпадение. Органическая жизнь России выносится Лермонтовым за пределы ее истории. То, что для Хомякова выступало как предмет критики, для Лермонтова становится источником любви.





Ну а если Вы все-таки не нашли своё сочинение, воспользуйтесь поиском
В нашей базе свыше 20 тысяч сочинений

Сохранить сочинение:

Сочинение по вашей теме Образ родины и России в стихотворениях Лермонтова. Поищите еще с сайта похожие.

Сочинения > Лермонтов > Образ родины и России в стихотворениях Лермонтова
Михаил Лермонтов

Михаил  Лермонтов


Сочинение на тему Образ родины и России в стихотворениях Лермонтова, Лермонтов