Со дня сотворения мира жизнь человека связана с природой. В одной хорошей книге (к сожалению, не помню ее название и автора) первобытные люди боялись смотреть на звезды, от созерцания которых буквально впадали в столбняк, пока одна девочка не посмотрела на них с восхищением, с радостью... Наверное, познание любой истины проходит через страх, где-то через боль. Ведь льдинки, искрящиеся на солнце, сначала тоже вызывают резь в глазах! С глубокой древности человек пытался расслышать мелодию красоты: шорох ветра, тревожную тишину густой ночи. Однажды человеку это удалось, и он услышал прекрасную музыку и, услышав ее, попытался воссоздать с помощью сочетания звуков. Так возникло искусство стихосложения.

К девятнадцатому веку в поэзии звучали разнообразные темы, мотивы, но прекрасную девушку продолжали по-прежнему сравнивать с розой или лилией, грохот военных орудий с громом...

В своем сочинении я хочу рассказать о том, какое значение имеет природа в лирике Лермонтова М. Ю.

Михаила Юрьевича Лермонтова нельзя назвать летописцем природы. На мой взгляд, тут велика вероятность ошибки, такой, какую совершили составители сборника «И жизнь природы там слышна...», поместив там философские стихотворения «Листок», «Три пальмы»... Поэтому, говоря о природе в лирике поэта, я буду опираться чаще всего на отдельные строчки, а не на целые произведения.

В лирике М. Ю. Лермонтова, бушуют бури, плещут волны, светит нервно луна... Нет покоя, нет уюта. Постель умирающего, сумрачное кладбище. Герой-романтик в романтической обстановке. Человек-романтик и природа-романтик.

Как нравились всегда пустыни мне, Люблю я ветер меж нагих холмов.

Или: 
Темна проходит туча в небесах, 
И в ней таится пламень роковой.

По традиции, все собрания сочинений поэта открываются его лирикой. И одним из первых помещается стихотворение 1828 года «Осень» — осенний русский пейзаж.

К изображению среднерусской равнины М. Ю. Лермонтов обращается редко, и, как правило, стихотворения о русской природе (именно о русской, а не о российской) лишены философского подтекста: сама природа в них не является символом. Под «спаленной жнивой» не подразумевается нищета крестьянства и не скрывается идея пагубности самодержавной власти.

Например, в стихотворении «Вечер после дождя» тема несчастливой любви вводится сравнением цветка с «девушкой в печали роковой: душа убита, радость над душой». Но дальше поэт не пускается в рассуждения и заканчивает так:

Хоть слезы льет из пламенных очей, 
Но помнит все о красоте своей.

В начале же стихотворения помещено описание городского пейзажа.

Прощальный луч на вышине колонн, 
На куполах, на трубах и крестах 
Блестит, горит...

Нельзя не отметить, что картины русской природы встречаются и в произведениях, написанных не только на русскую тематику, придавая им особый колорит. Несколько слов или пара строчек заставляют стихотворения зазвучать по-новому, и встает перед глазами «Рассея — евзия» с античной величавостью жестов и поступков.

Люблю, друзья, когда за речкой гаснет день, 
Укрывшися лесов в таинственную сень 
Или под ветвями пустынныя рябины 
Смотреть на синие, туманные равнины.

О русской природе М. Ю. Лермонтов пишет с любовью. Душа Лермонтова-романтика, Лермонтова-философа ищет свою родину в суровых краях среди мужественных людей. Так входят в лирику поэта «занавеси тумана», «небо бурь», горы Шотландии. И болеет, страдает сердце, и не может «вороном степным» помчаться «на запад, где цветут, маня предков, поля, где в замке пустом на туманных горах их забвенный покоится прах». Но, поскольку между М. Ю. Лермонтовым и родиной его далекого предка Томаса-Рифмописца «простираются волны морей», неугомонный скиталец устремляет свой взор в другие дикие края — на Кавказ.

Кавказу посвящены и проза, и поэмы, и стихотворные признания в любви. Горы со смежными шапками — символ мудрости и покоя, символ постижения вечности.

Чистейший разреженный воздух, шум горной реки и покой, покой для истерзанных нервов. Свобода от мундиров, свобода от бешеных ритмов жизни.


 





Светает — вьется дикой пеленой 
Вокруг лесистых гор туман ночной; 
Еще у ног Кавказа тишина; 
Молчит табун. Река журчит одна.

Или пронзительное, похожее на стремительный водопад и на застывшую на бумаге молитву (стихотворение 1832 года): «Синие горы Кавказа, приветствую вас!.. Престолы природы, с которых как дым улетают громовые тучи...»

Но, Кавказ — не только божество, но и царь, грозный владыка, и потому молитва сменяется бодрым маршем-гимном:

Тебе, Кавказ, суровый царь земли, 
Я снова посвящаю стих небрежный...

В стихотворении «Родина» «дрожащие огни печальных деревень» — лишь грусть умиления столичного жителя тихим сельским бытом:

Люблю дымок спаленной жнивы, 
В степи ночующий обоз 
И на холме средь желтой нивы 
Чету белеющих берез.

В этом стихотворении поэт сначала показывает огромные просторы страны («степей холодное молчанье», «разливы рек, подобные морям», «лесов безбрежных колыханье»), а затем как бы подводит читателя от мощи и красоты природы к мощи и красоте народа. В такой стране живет богатый народ («я вижу полное гумно»), не пьющий от безысходности, а веселящийся в праздник.

Природа в произведениях М. Ю. Лермонтова помогает понять внутренний мир людей. (Например» «несчастливец, гонимый судьбой», сравнивается с деревом, трескающимся от ветра.)

Деревцо мое ветер ни ночью, ни днем

Не может оставить в покое...

...Таков несчастливец, гонимый судьбой.

Буря или шторм на море сравниваются с бурей в человеческой душе, разбушевавшаяся стихия — с мятежным исканием.

По произволу дивной власти Я выкинут из царства страсти, Как после бури на песок Волной расшибленный челнок.

Но природа также помогает остудить горячий пыл мыслей, обрести успокоенье (пусть на время), природа — лекарь. Именно поэтому М. Ю. Лермонтов восклицает:

...ищу забвенья и свободы,

...в ребячестве пылал уж я душой.

Любил закат в горах, пенящиеся воды,

И бурь земных и бурь небесных вой!..