В стихотворениях М, Ю. Лермонтова "Тучи" и "Три паль-мы" особенно остро чувствуется одиночество от обладания свободой. А что такое свобода? Возможно, это несогласие с тем, что тебя окружает; возможно, холодный и трезвый взгляд на общество и несогласие жить, как все, думать, как все, совершать поступки, как все. Это свобода мыслить, свобода действовать, свобода мечтать и летать. М. Ю. Лермонтов сравнивает себя с тучами-странниками, но если тучи мчатся над просторами бесцельно, куда гонит ветер, то поэта мчит изгнание. Поэт перечисляет причины, которые могут изгонять свободного:


Кто же вас гонит: судьбы ли решение? Зависть ли тайная? Злоба лъ открытая? Или на вас тяготит преступление? Или друзей клевета ядовитая?
Но нет ответа, и поэт понимает, что только скука и внут-ренний холод гонят тучи, а это, по-моему, не свобода, а прозя-бание.
Восточное сказание "Три пальмы" также пронизано свобо-дой, только три пальмы и ручей не оценили ее:

 




И стали три пальмы на бога роптать: "На то лъ мы родились, чтоб здесь увядать? Без пользы в пустыне росли и цвели мы, Колеблемы вихрем и зноем палимы, Ничей благосклонный не радуя взор?.. Не прав твой, о небо, святой приговор!"
Мне кажется, что М. Ю. Лермонтов хотел здесь раскрыть чувства забвения, заброшенности и отчаяния от невостребованности. Бог услышал негодование оазиса, тут же появился большой и яркий караван, гости утолили жажду студеной водой из ручья, отдохнули в тени пальм, а к вечеру, когда "сумрак на землю упал, по корням упругим топор застучал, и пали без жизни питомцы столетий!" Насладившись теплом костра, наутро караван отправился в путь.
И следом печальным на почве бесплодной Виднелся лишь пепел седой и холодный...
...Иныне все дико и пусто кругом — Не шепчутся листья с гремучим ключом: Напрасно пророка о тени он просит — Его лишь песок раскаленный заносит...
Почему пострадали пальмы и ручей, который высохнет?
Потому что всегда нужно ценить свободу, потому что никто со стороны ее не оценит, скорее, уничтожит или искалечит. Внутренняя свобода должна быть тайной одного человека, а не показным достоянием всего общества.